Тоннель в один конец

– Ну, Николай, теперь, как честный человек, ты обязан жениться! – сквозь смех объявил Некрасов и спросил. – Как хоть невесту зовут?

Рыжов пожал плечами и перевёл вопросительный взгляд на девушку.

– Катя, – робко представилась та.

– Николай, – назвался Рыжов. Он указал поочерёдно своих попутчиков, называя и их имена:

– Андрей, Степан, Пётр.

– Вы, Катюша, присядьте, – предложил Некрасов, указывая на свободное место. – Придите в себя. Николай у нас парень горячий. Без предисловий. Во всяком деле не рассусоливает, сразу берёт быка за рога.

– А вы куда едете? – присоединился к беседе Каюров.

– В деревню к бабушке, – ответила девушка, чинно присаживаясь на нижнюю полку.

– Зачем вам какая-то бабушка? Поехали с нами! В Крым! В Геленджик! Представьте: море, солнце, пляж…

– Нет, что вы! – замахала руками девушка. – Я с дядей… Я вагон-ресторан искала. Дядя меня там ждёт.

В купе опять засмеялись, и даже Рыжов улыбнулся.

– Вы перепутали курс, – сказал он. – Вам надо было двигаться строго в противоположную сторону. Вагон-ресторан туда!

Он указал направление и предложил:

– Давайте я вас провожу.

– Нет, что вы! – повторила Катя, встала, ловко проскользнула мимо него и быстро засеменила к концу вагона. Но, у самой двери она на мгновение обернулась и робко улыбнулась Рыжову. И столько в этой улыбке было искренности и чистоты, что лейтенант с трудом удержался, чтобы тут же не последовать вслед за девушкой.

– Катя, – тихо повторил её имя Рыжов.

Он вернулся в купе, допил пиво, потом решительно встал, оправил одежду и сказал:

– Пойду, что ли, прогуляюсь…

Его попутчики рассмеялись, а Ермошин, как старший по званию, скомандовал:

– Отставить, лейтенант.

А когда Рыжов посмотрел на него с недоумением, продолжил:

– Николай, дядя этой девушки и так врядли будет рад, если кто-то подсядет к их столику или пригласит за свой. Тем более, если этот человек выпил. Согласен?

Не дожидаясь ответа Рыжова, старший лейтенант продолжил:

– Ты лучше закажи у проводника чая, освежись, так сказать, а через часок пройдись до вагона-ресторана, но не с целью покушать или что-то купить, а для того, чтобы найти, место, на котором твоя Катя и её дядя едут. Между нами и вагоном-рестораном ещё два вагона: купейный и плацкарт. Во втором случае всё просто. Шёл, случайно увидел, попросил у дяди, к примеру, спичек, завязал разговор, ну а дальше – всё в твоих руках. Если они едут в купейном, то сложнее. Но и здесь можно что-нибудь придумать. К примеру, обратись к проводнику, опиши ситуацию: мол, девушка Катя из этого вагона перепутала направление, чуть не упала и при этом потеряла, допустим, десять рублей. Хочешь отдать. А дальше опять-таки, всё зависит от твоего красноречия.

Рыжов прямо рот открыл от такого красноречия Ермошина.

Некрасов тоже восхитился:

– Тебе бы, Пётр, книжки писать. Или инструкции по обольщению.

Рыжов тут же отправился к проводнику заказывать чай. Но тот, вместо того, чтобы взбодрить, оказал противоположное действие. Плюс покачивание вагона, монотонный стук колёс…

В общем, когда он проснулся сидя, прислонившись плечом к стенке у окошка, в купе было темно. Рыжов поелозил пересохшим языком по губам. Хотелось пить. В свете промелькнувшего редкого фонаря за снаружи, увидал наполовину опорожненный стакан давно остывшего чая. Потянулся рукой и в это время в дверь вновь негромко постучали. Второй раз. От первого стука он, похоже, проснулся.

– Товарищи военные, – прозвучал приглушённый девичий голос.

Катя?

Рыжов быстро глотнул чая, провел рукой по лицу, будто стирая остатки сна, и решительно открыл дверь.

В коридоре купе был полумрак. Единственная лампа, висевшая на стене, как раз посередине вагона, света давала мало.

Это была она. Такая же прекрасная и такая же смущённая.

– Ой, – девушка отступила назад, сморщив носик. Ну да, не смотря на приоткрытое окно, в купе стоял едкий запах перегара.

«Нужно будет открыть дверь. Проветрить», – мельком подумал лейтенант.

– Что случилось? – спросил он в полголоса.

Справа, не давая выйти, на него надвинулся невысокий крепкий человек лет сорока в простой рубахе-вышиванке и штанах с заплатой на левом колене.

– Погодите, дядя, – девушка решительно преградила ему дорогу.

– Да что случилось-то? – чуть громче спросил Рыжов.

– Понимаете, Николай, – начала Катя. – Я где-то обронила серёжку. Мамину. Золотую.

Она дотронулась до мочки уха.

– Мы у себя в купе всё обыскали. Вот я подумала, может здесь, когда я… Когда мы…

Она потупила взгляд, покраснела.

– Хотите посмотреть, не здесь ли обронили? – догадался Рыжов, довольный, что девушка запомнила его имя. Он оглянулся назад на уснувших кто где товарищей. Только Некрасов спал, как полагается: на второй полке, головой на подушке, укрытый тонким одеялом. Остальные храпели, как и Рыжов, не успев раздеться.

«Мда», – подумал лейтенант. – «Вид конечно не ахти».

– Может, лучше утром? – предложил он. – Темно. Вдруг не заметим.

– Утром нам выходить, – сказал Катин дядя. Он решительно снял со стены в коридоре керосиновую лампу и снова надвинулся на Рыжова.

– Да мы быстро, – миролюбиво сказал дядя.