Тоннель в один конец

Лейтенант попятился, давая ему войти. Следом за дядей в проеме дверей показалась ещё одна фигура. Мужская. Не оборачиваясь, Катин родственник протянул в ту сторону фонарь и сделал быстрый шаг к Рыжову.

Рыжов открыл, было, рот, чтобы спросить:

– А это ещё кто?

Но не успел.

В свете фонаря блеснуло лезвие, «дядя» сделал резкий выпад, и Рыжов тихо вскрикнул. Нож вошёл ему прямо в сердце.

Глава пятнадцатая

– Тихо, тихо, – прошептал Кольцов, аккуратно укладывая мёртвого военного на свободную нижнюю полку.

За его спиной топтался Володарский. Он приглушил свет в фонаре, и держал его над головой, качаясь вместе с вагоном. А может, это его так трясло от страха и адреналина в крови. Правая рука, в которой он сжимал револьвер, была мокрой от пота. Он оглянулся. Катя сместилась по коридору к середине вагона и застыла в напряжённой позе. В другой стороне сторожил запертые двери в тамбур и нервно переминался с ноги на ногу, переодетый в форменный пиджак проводника, Шувалов. Лёха…

А вот Лёха пропал. Кольцов обошел весь поезд из конца в конец. Парень, как в воду канул. И это весьма напрягало всю группу. По плану Лёха должен был страховать Кольцова, а Володарский сторожить двери справа от купе, которое было выбрано для акции. Пришлось срочно переигрывать. И теперь Тоня была на его месте, а Володарский занял позицию пропавшего Лёхи.

Закончив дела с первым покойником, Кольцов выпрямился, рассматривая человека, спавшего на второй полке головой к двери. Тот лежал на боку лицом к ним, громко храпя открытым ртом. Кольцов перехватил нож поудобнее, примерился, поднёс лезвие к горлу спящего и резким ударом ладони по торцу рукоятки вогнал нож под подбородок снизу вверх. Спящий вздрогнул, вскинул руки к голове, но тут же обмяк. Кровь заструилась по подушке. Без его храпа будто бы стало тихо. Володарский то и дело стирал локтём пот, который струился по лицу.

– Готов, – шёпотом зачем-то сообщил ему Кольцов и укрыл второго покойника одеялом с головой.

Третий военный спал, упираясь щекой в руки, которые он положил на выдвинутый под окном столик. Кольцов жестом показал Володарскому, мол, страхуй – смотри за последним. Потом положил нож на нижнюю полку рядом с первым покойником, поднял штанину и достал из сапога длинное тонкое шило. Поднёс острие к голове спящего и отточенным движением загнал его в ухо спящего. Тот хрюкнул и затих. Потревоженные бутылки на столике задребезжали, одна упала на пол, покатилась. Володарский с ужасом увидел, как последний живой пассажир этого купе заворочался на своей полке.

– Кому там не спится? – услышал он сонный голос. – Рыжов, ты?

Тут он обратил внимание на Володарского с лампой.

– Вы кто? Что случилось?

Он попытался встать, но на него уставился ствол пистолета. Володарский и не заметил, когда только Кольцов успел достать оружие из самодельной кобуры подмышкой.

– Лежать!

Военный замер, щурясь. Спросонья, да ещё и с похмелья, он туго соображал.

Кольцов свободной рукой ухватил его за воротник и скомандовал:

– Рот открыл! Ну!!!

Пассажир открыл рот и, выпучив глаза, замычал от боли, когда в него сунулся ствол маузера.

– Тихо! Теперь – слезай.

Когда приказание было выполнено, Кольцов медленно, направляя пистолет военному то в ухо, то на затылок, развернул его лицом к Володарскому.

– Стой.

Потом Кольцов положил пистолет на столик и вдруг, обхватив шею военного изгибом локтя, стал того душить.

– Держи, – прохрипел он Володарскому. Тот, как был, с фонарёмв одной руке, с револьвером – в другой, бросился было к к дерущимся…

Потом опомнился, поставил фонарь на пол, сунул револьвер в карман, снова подскочил ккопошащимся на полу телам, примерился было ухватить военного за ногу, не получилось. Тогда он стал бить его кулаком в солнечное сплетение раз, другой, третий…

– Хорош уже, – прошипел тяжело дышавший Кольцов. – И этот готов.

Он сдвинул с себя задушенного, с трудом поднялся на ноги и сел на нижнюю полку, вытирая губы рукавом. Увидел на столике недопитые полбутылки водки, схватил, приложился, сделал несколько глотков. Протянул Володарскому. Тот отрицательно покачал головой. Кольцов пожал плечами, выпил ещё.

– Двенадцать минут, – сообщила негромко Тоня из коридора. Она держала в левой руке большие круглые часы со светящимися стрелками.

Прошло всего двенадцать минут с того момента, как Володарский закрыл вагон с двух сторон. Специальный ключ отыскался в кармане покойного проводника. Его тоже пришлось задушить, чтобы не испортить форму. Ту самую, в которой нынче трясся в конце вагона Шувалов. Кроме ключа в кармане покойного проводника отыскались и старинные часы на цепочке. По ним сейчас и отсчитывала время Тоня.

Двенадцать минут.

Пять покойников!

«Это всё не со мной», – думал Володарский, помогая Кольцову раздевать задушенного военного. – «Это сон. Проснись! Проснись!»