Тоннель времени

— Я Хараев, которого ты привез гнить в эту крытку.

Зубов никак не отреагировал. Просто спросил, надев очки и взяв в руки какой-то документ:

— Что ты хочешь?

— Я хочу сделать тебе предложение.

— Ты содержишься на территории Грузии, Хараев. Однополые браки в этой стране, насколько мне известно, запрещены. Хотя пидарасов, не буду спорить, много.

— Не шутил бы я на вашем месте, — вздохнул полевой командир, закидывая ноги на стол так, чтобы подошвы были видны Зубову. Высшего оскорбления в данный момент трудно было придумать.

Зубов отложил документ в сторону.

— Хараев, я вот сейчас прочел. У тебя, кажется, брат есть? В Грозном. Проживает на улице Октябрьской, в двадцать шестом доме. Как ты отнесешься к тому, что скоро он будет сидеть в этом кабинете? — и Зубов посмотрел вокруг себя.

Хараев покачал головой.

— Если разобраться, генерал, мы ничем не отличаемся друг от друга, верно? У нас одни и те же методы работы. Вот как ты, к примеру, отнесешься к тому, что скоро в этом кабинете, — Хараев посмотрел вокруг себя, — появится твоя дочь?

Зубов мягко откинулся в кресле и снял очки.

— Я сокращу время нашего разговора, — решил полевой командир, повернулся и махнул кому-то — Зубов не видел кому — через плечо.

Лицо Зубова потемнело, когда в мониторе напротив него появилась Ирина.

— Что ты там делаешь? — прошептал он. — Как ты туда попала?

— Она с миротворческой миссией, генс, — объяснил Хараев, — но пока жива и пока с ней ничего не случилось, как видишь. Девушка, скажи что-нибудь своему папе, чтобы он понял, что перед ним не труп.

— Папа, все глупо получилось… — выдавила Ирина. Из-за глупости своего положения ей хотелось отвести взгляд. Но она продолжала смотреть отцу в глаза.

— Уведите ее, — велел Хараев.

Оставшись в операторской один, он убрал ноги со стола и наклонился к монитору.

— Генерал, я все-таки сделаю тебе предложение. Оно будет действительно еще сутки.

— Говори.

— Ну, вот видишь, — улыбнулся боевик. — А ты — пидарасы, пидарасы… Иногда и самому не грех побыть в их шкуре, правда?

— Говори.

— В течение суток я жду от тебя доказательств привязанности к своей дочери. В ворота тюрьмы должна заехать грузовая машина, пусть это будет «ЗИЛ». В кабине должны сидеть водитель, знающий грузинский язык офицер и врач. Офицер должен располагать документами, дающими право беспрепятственного проезда машины по территории Грузии. Баки машины должны быть полны. В кузове — сумка с десятью миллионами долларов и сухой паек из расчета питания тридцати человек в течение пяти суток.

— Дальше? — спросил Зубов, поняв, что полевой командир взял паузу.

— Как-то мелко все выглядит, правда? — рассмеялся Хараев. — Сумка, полные баки… Где-то это уже было, да?

— Нет, офицера еще никто не просил.

— Верно, верно! А разве ты не понял, зачем он мне нужен?

— Пока нет.

— Он будет убеждать грузинскую полицию и военных в правомерности нахождения на территории Грузии машины с тридцатью вооруженными людьми.

— Разумно. Хоть я и смутно представляю, как он сможет убедить.

— Это твои проблемы. Но ты не спросил, в чем тонкость моего предложения. Ведь на одном «ЗИЛе» все не уедут?

— Это так, — согласился Зубов.

— Ты один в кабинете?

— Я — да. А ты?

— И я один. То, что требуется. Так вот, генерал. Со мной уедут тридцать моих людей. Разумеется, с оружием. С собой я прихвачу и девушку, и водителя, и твоих офицеров. Ты понимаешь зачем. Таким образом я дам тебе сигнал для начала штурма «Миража». Когда тюрьма будет взята, тут будет столько трупов, что потерять среди семи сотен тридцать тел очень легко. Вы же танками рвать будете и «Градами», верно? Таким образом, я отдам тебе тюрьму со всеми зэками. Ну, почти со всеми… — Хараев помял мочку уха и посерьезнел. — Но перед тем как мы сядем в машину, ксеролит в нашей крови должен быть нейтрализован. Кстати, я правильно эту отраву назвал?

— Правильно. Но нейтрализовать ксеролит можно только внутривенным введением антидота. Это не сделаешь дистанционно. В «Мираже» антидота нет.

— Я знаю. Если бы не так, то уже давно бы мы путешествовали с воинами Аллаха по Грузии. Это сделает присланный тобой врач. А это значит, что у него должно быть достаточное количество антидота.

— Хорошо, я понял. Теперь встречный вопрос. Что будет, если я твои требования не выполню?

Хараев повернулся и крикнул. Через мгновение Зубов снова увидел Ирину и рядом с нею — одного из инженеров.

— Повтори вопрос, я не расслышал.

Зубов повторил.

Хараев поднял руку, и генерал увидел, как стоящий в метре от Ирины специалист в белом халате с пробитой головой падает на пол. Девушка кричала, обхватив голову руками.

— А теперь представь, — предложил Хараев, — что на его месте была она.

— Мы договорились…

— Еще нет, — перебил его полевой командир и прикрикнул что-то на чеченском. Он требовал, чтобы его люди выводили девушку из операторской побыстрее. — Если ты вздумаешь меня одурачить, ну, скажем, запустить по тюремному радио или выдать на мониторы наш разговор, твоя дочь тоже умрет. Ты понимаешь? Ответь.

— Я понимаю.