Тоннель времени

Ждан заверил, что вход скрыт от глаз, а блок-посты уничтожены. Хараев и его люди сами не найдут вход. После вылазки группы Стольникова люди из числа служащих НИИ, допущенные для выполнения задач, связанных с работой «Миража», почти десять часов приводили местность в порядок. Конечно, остановись Хараев и присмотрись внимательно, можно было обнаружить и покрытые дерном колеи и отличить свежую траву от прошлогодней, но первый наскок был наудачу, второй — как работа над ошибками, и, в конце концов поняв, что время уходит и вскоре их просто накроют в двух шагах от свободы, было принято решение вернуться и отбить Ждана.

«ЗИЛ» приближался на высокой скорости к перекрестку двух дорог, когда с обочин был открыт огонь.

Отделение Стольникова вело прицельный огонь одиночными, но частыми выстрелами.

— Спешиться!.. — заорал Хараев, поняв, что машина атакована и скачет уже по бездорожью с мертвым водителем за рулем. — Спешиться немедленно!

Но выполнить этот приказ было трудно. Машина как гигантский носорог скакала по небольшим кочкам. Высокая скорость придавала этим кочкам особенности трамплина. «ЗИЛ» несколько раз подбрасывало, боевики подлетали в нем, падали на пол, вставали и снова подлетали. Хараев в очередной раз поразился сообразительности Стольникова. Любой другой отдал бы приказ атаковать машину, которая сбросила скорость на перекрестке в момент поворота.

В конце концов грузовик перестал «козлить» и остановился. Было очевидно, что у него разбита ходовая часть и ехать дальше он просто не может. Сразу после этого раздался бесконечный гудок сигнала. Это мертвый водитель упал грудью на руль.

Бандиты прыгали из кузова под прицельным огнем разведчиков. Хараев с отчаянием видел, как трое или четверо его людей были убиты к тому моменту, когда машина стала.

Еще двоих он потерял во время десантирования. А сколько ранено?.. Он слышал протяжные стоны и брань на родном языке.

— Сколько человек может воевать, Дага?! — крикнул он, вжимаясь в землю.

— Десять или двенадцать, хозяин!..

Бывшие арестанты, залегши в траву, используя малейшие складки местности, открыли огонь по разведчикам, и огонь последних сначала поредел, а после и вовсе затих. Но Хараев был слишком опытен для ошибок, которые мог допустить другой на его месте. Кто-то из бандитов вскочил, приняв тишину на той стороне за растерянность и собираясь сократить расстояние до врага, но Хараев резким криком приказал всем залечь. Он знал — Стольников не отходит. Он меняет расположение засады, чтобы ударить во второй раз так же больно, как в первый.

— Хитрая лиса! — прокричал полевой командир по-чеченски, перекатываясь на спину, отстегивая магазин и проверяя, сколько патронов осталось. Боеприпасов у арестантов, как и у разведчиков, было мало.

В какой-то момент он вдруг понял, что все кончено. Отогнав эту мысль, он закричал, велев своим людям обходить русских с флангов.

Рядом грохнула граната, осыпав его от затылка до пят землей.

— Мне не нужны живые кроме одного!.. — хрипел он, сплевывая что-то соленое, неприятное. — Приведите ко мне полковника!.. Всех убить! Всех убить, полковника привести!.. Я хочу видеть труп капитана!..

Туман перед глазами он принял за пелену гнева.

— Ненавижу, дети шакалов!.. Сдохните в аду!.. Вперед, вперед!..

Ослепленный яростью, он вскочил сам, но тут же почувствовал тяжесть в животе. Его и раньше беспокоила язва, но в последние годы он сумел укротить ее и успокоить.

«Зачем же сейчас?.. — пылая злостью, подумал он. — Не такой уж это стресс, чтобы так резануло!..»

Он снова вскочил, и снова боль прижала его к покрытой пылью траве.

— Дага, почему вы не атакуете этих свиней?!

— Хозяин… — с помертвевшим лицом, оставив автомат, боевик полз под свист пуль к полевому командиру.

— Ты бросил оружие!.. Ты бросил оружие!.. Трусливая тварь!..

— Хозяин!.. — не сводя глаз с Хараева, продолжал приближаться, вжимаясь в землю, чеченец…

Хараев поднял голову и снова сплюнул.

Он видел, как несколько его людей, оставив оружие, согнувшись почти пополам, убегают прочь.

— Куда вы, трусы?! Куда вы бежите?! Отсюда нет выхода кроме одного!.. Глупцы, дети дураков!.. Вы не понимаете, где находитесь!..

— Хозяин, — твердил как сумасшедший Дага. Приблизившись, он положил руку на плечо полевому командиру.

Подняв голову и морщась от боли в животе, Хараев посмотрел, сколько его людей стреляют в русских.

Страшная картина предстала его взору. Из тех, кто продолжал сражаться, оставалось не более пяти. Но и они — Хараев чувствовал — вот-вот готовы были сорваться с места и пуститься наутек. Вокруг лежали тела арестантов — кто-то, еще живой, кричал, призывая Аллаха помочь ему, и тер ногами землю, вырывая траву клочьями. Кто-то смотрел в небо сквозь слегка прикрытые, безжизненные веки.

— Хозяин, твой живот…

Полевой командир опустил голову и увидел, что рубашка его пропитана кровью, и сквозь огромную прореху видны вывалившиеся сизые внутренности. Они шевелились сами по себе, сокращаясь и расправляясь…

Осколок, пролетев мимо, вспорол его как рыбу.

Хараев поднял на Дагу смеющийся взгляд.