Тоннель времени

С теми же мыслями или с мыслями, очень похожими на мысли прапорщика, шли и остальные. Лишь девушка, отстав сначала, ожидая, пока Стольников спустится в люк, а после ускорившаяся, чтобы его догнать, не чувствовала, казалось, никаких потрясений. Напротив, сейчас, когда все закончилось, в нее влились силы и она хотела заговорить с капитаном, но никак не решалась. С чего начать?.. Она должна сказать ему спасибо — хотя бы… Ей хотелось это сделать. Но очень глупо, думала она, это будет выглядеть. Ведь это из-за нее эти сутки восемь мужчин рисковали жизнью. Из-за ее глупости.

«И наверное, тщеславия», — подумала она.

— Стольников… — тихо позвала она, торопясь за Сашей. — Капитан Стольников!

Тот обернулся, и она увидела, как на его рассеченной брови застыл сгусток черной крови. Она вынула из кармана платок, попыталась стереть. Но ничего не получилось, кровь засохла.

— Это лишнее, — пробормотал он, порозовев. Румянец проступил, казалось, даже сквозь покрытое пылью лицо. — Заживет, если не трогать…

— Я хотела сказать вам…

— Что? — буркнул он.

— Я хотела сказать, что не смогу забыть то, что вы и ваши друзья сделали для меня…

Он подумал.

— Ну и не забывайте. Хоть ничего необычного и не сделано. Просто задание выполнено. Все?

— А много у вас было таких заданий?

— Да не очень. Я больше в штабе сидел, за чистотой пола следил.

Она посмотрела, как он закинул автомат за спину.

— А женщин вы часто спасали?

— Женщин? — он поднял окровавленную бровь. — В штабе? Да каждый день. То одной папки донесешь, то другой пальто подашь. И все красивые — с ума сойти.

— Не врите. Я все о вас знаю.

— Это откуда же? — прищурился Стольников.

— Мой папа слишком много о вас говорил дома. В десятом классе однажды я от него услышала: «Стукнет восемнадцать, отдам замуж за Стольникова. Других не рассматриваю».

— Шутил?

— Разумеется. Кто же за вас пойдет? Вы не для семьи. Вам некогда красиво ухаживать.

«Да, — подумал Стольников. — Мне все время было некогда ухаживать. И, самое главное, негде. Нет, самое главное — не за кем…»

— Тем более вы не в моем вкусе, — сказала она, заканчивая этот разговор.

— Я с вами полностью согласен. Сорокатрехлетний старик, вся морда в порезах, как изношенный сапог, еще пяток лет, если протяну, — и окончательно превращусь в развалину. — Улыбнувшись, он добавил, не замечая, что фраза девушки пробила в нем брешь. — Даже если и встречу кого-то, куда ее вести? Я — беглец. Меня нет на планете. Я — чья-то тень. Самое интересное, что видимся мы с вами последние минуты. Скоро расстанемся, и вы меня, слава богу, позабудете… — Он пропустил идущего последним Ермоловича и взялся за ручку двери. В холле оставались только капитан и девушка. — Я и сам хочу себя забыть. Навсегда. Без воспоминаний жить легче — не с чем сравнить свой сегодняшний поступок.

Она обхватила его шею и впилась своими губами в его губы.

Сколько это продолжалось, Стольников не помнил. Ему казалось — вечность. Но когда она отшатнулась, показалось — одно мгновение.

Ирина проскользнула в помещение «вокзала» и, не оборачиваясь, взошла по лестнице на платформу.

— Капитан Стольников, у меня не получится тебя забыть, — произнесла она негромко уже на платформе, шагнув к нему.

— Это тебе сейчас кажется.

— Мне никогда ничего не кажется.

Он промолчал. Появившийся в туннеле свет подсказывал Саше, что к платформе приближается поезд. Он чувствовал запах девушки, стоящей рядом. Много часов внутри не смогли пропитать ее запахом тюрьмы. Волосы Ирины пахли свежестью. Или ему это только казалось. Ему-то часто кажется, не в пример ей…

Генерал Зубов легко спрыгнул с подножки остановившегося у края платформы мини-поезда и быстрым шагом направился к девушке. Коротко обняв Ирину, он подошел к разведчикам и принялся по очереди жать всем руки. Стольникова он обнял и долго не выпускал.

— Саша, — прошептал он ему на ухо, — ты хочешь вернуться?

— Нет, — выдавил Стольников.

— Почему? — Зубов отстранил его и заглянул в глаза.

— Я слишком стар для всего этого. При нормальных обстоятельствах я сейчас должен был в должности полковника командовать разведкой бригады или быть заместителем комбрига. Или быть комбригом. Когда-то я думал об этом. Сейчас меня это не заводит. Я хочу лечь в отеле на простыню и все забыть.

— Сегодня не получится.

— Конечно, не получится. Это получится завтра.

— И завтра тоже не получится.

— Это почему? — от удивления Стольников покривил в усмешке губы.

— Потому что завтра ты со своими людьми отправишься в «Мираж».

Стоящая на приличном расстоянии, но слышавшая каждое слово Ирина быстро подошла к отцу.

— Не сходи с ума, папа! — И, чуть тише, покраснев стремительно: — Ты не сделаешь этого.

— Отойди, — сурово приказал Зубов. — У нас с тобой сейчас будет время поговорить. Ты же понимаешь, что есть о чем?

— Ты… не направишь его туда, — упрямо произнесла она.

— Это почему? — искренне удивился Зубов. Так удивился, что даже взял свои руки за спину.

Бойцы стояли далеко, они не могли понять смысл разговора, но им было хорошо видна странность происходящего.

Девушка растерялась.