Too expensive for you (СИ)

– Нет, – отбирая у парня крышку, недовольно ответил Йен, с грохотом опуская ее на место. – Не нравится - можешь сам себе что-нибудь приготовить, я тебе не кухарка, – протараторил он, выкручивая ручку плиты, и уже сожалея о своем желании хоть как-то отплатить Милковичам за гостеприимство, которое выражалось взваленными на себя обязательствами по походу в магазин за продуктами и приготовлению пищи, пока те были на работе.

– Ладно, хуй с тобой, – закатил глаза Микки. – Давай сюда свое ебаное варево, – доставая тарелку и протягивая ее рыжему, сказал он.

– Сам возьмешь, мне нужно собираться, у меня встреча назначена в центре, – ответил Галлагер, разворачиваясь и направляясь в сторону выхода из небольшой кухни.

– Через сколько выдвигаемся? – бросил в спину уходящему парню Микки.

– В смысле? – спросил Йен, обернувшись.

– Я говорю, с тобой поеду, – проговорил брюнет, накладывая в тарелку внушительную порцию все еще булькающей жижи, изо всех сил сдерживая рвотный рефлекс, что подступил к горлу от не очень-то аппетитно выглядевшего блюда.

– Куда? – сводя брови на переносице, переспросил рыжий.

– Ну, хер тебя знает, куда ты там собрался, – пожал плечами Милкович. – Но, один хуй, я еду с тобой, – добавил он, облизывая ложку, и к своему удивлению отмечая, что разноцветное месиво, приготовленное Галлагером, оказалось очень даже приятным на вкус.

– Зачем? – с нескрываемым недоверием в голосе, решил узнать Йен.

– Твою мать, не тупи, рыжий, – поставив тарелку на стол, ответил Микки, потянувшись за хлебом, но резко передумав, направился к раковине, чтобы сначала помыть руки. – Тебя работодатель ищет по всему городу, и, насколько я понимаю, не только он, – продолжал он, закрывая кран и вытирая мокрые пальцы старым полотенцем.

– И что? – до сих пор не понимая, к чему клонит брюнет, проговорил Галлагер.

– И то, блять, – огрызнулся Милкович, наконец, усаживаясь за стол и начиная трапезу. – Ты должен бабок, очень много бабок, не отрицай, – набивая рот, говорил Микки, не отводя взгляда от зеленых глаз, что расширялись от удивления после каждого произнесенного им слова. – И я прекрасно знаю, что делают с должниками, рыжий, если они пытаются скрыться. И если с тобой что-то случится…

– Ты переживаешь за меня, что ли? – перебил его Йен, усмехнувшись.

– Ой, не пори хуйню, – тут же поспешил ответить парень. – Я просто не хочу потом разборок с твоим лупоглазым братом и моей сестрой, когда они узнают, что я был в курсе твоих блядских делишек, и ничего не рассказал им, – стараясь звучать уверенно, пояснил он. – Так что, пиздуй наверх собираться, я еду с тобой.

– Но… – Галлагер хотел было возразить.

– Хуйло, – услышал он в ответ от брюнета и понял, что спорить с ним бесполезно, хоть аргументы, приведенные Милковичем, и были слишком уж слабоваты.

Решив не продолжать больше это нелепое препирательство, развернувшись в направлении лестницы, что вела на второй этаж, Йен успел сделать пару шагов, но, остановившись, снова обернулся к Микки, который к тому времени успел уже ополовинить свою тарелку с ужином, и тихо проговорил:

– Не знаю, зачем тебе это нужно, но все равно спасибо.

Сделав вид, что ничего не услышал, Милкович сосредоточил все свое внимание на ложке с горячей жижей, стараясь не поднимать взгляда на молодого человека, который стоял в гостиной вполоборота к нему.

Микки и сам не смог бы ответить на вопрос, за каким хером и когда именно в его мозг пришла эта «гениальная» идея – тащиться с Галлагером в центр города на встречу с каким-то неизвестным мудаком.

Возможно, это произошло в тот момент, когда он стоял у неплотно закрытой двери комнаты рыжего и подслушивал его разговор по телефону. Может быть, это случилось тогда, когда он увидел что-то странное в зеленых глазах парня, заводя разговор о причинах его бегства, после которого тот так стремительно ретировался на второй этаж, пряча взгляд и нервно кусая губы. Или когда он ночью, решив отлить, плелся по темному коридору и услышал странные звуки из бывшей спальни отца, едва различимые стоны, глубокие рваные вдохи и всхлипы, совершенно не похожие на обычные звуки, что может издавать человек во сне. А, возможно, и утром, когда собираясь на работу, он столкнулся с рыжим, выходившим из своей комнаты, потирая красные опухшие глаза с заметной синевой под ними. И Микки был полностью уверен в том, что к этим синякам он не имел никакого отношения, в отличие от небольшой ссадины на левой скуле бледного лица и маленькой ранки, пересекающей бровь Галлагера.

Изначальным планом было просто проследить за рыжим, никак не выдавая ему своего интереса. Но несколько часов, проведенных на работе в раздумьях на эту тему, убедили Милковича в том, что он легко потеряет парня в толпе, как только они спустятся в метро, если Галлагер опять напялит на голову очередную шапку, под которую он так любил прятать свою огненную шевелюру, а конечного пункта назначения на этот случай Микки не знал.