Too expensive for you (СИ)

– Я хочу знать подробности, – проговорила Мэнди, провожая взглядом удаляющуюся спину рыжего и тут же переводя его на брата, поймав его за тем же самым занятием. – Пойдем на кухню, все расскажешь, у меня как раз сушка закончила работать, – указав Микки глазами в направлении лестницы, улыбнулась она, подхватывая Липа под руку, и потянув его в сторону кухни.

Десять минут, проведенных Милковичем на диване в попытках пресечь возникшее желание отправиться наверх вслед за Галлагером и самовнушением неискреннего равнодушия пролетели незаметно, увеличивая количество затушенных бычков в пепельнице еще на две штуки и уменьшая длину ногтя большого пальца руки на несколько миллиметров.

Еще пять были потрачены на то, чтобы придумать мало-мальски обоснованный предлог для похода на второй этаж, непременно, в бывшую комнату отца, что за неделю стала ассоциироваться исключительно с рыжим ебланом, что проводил в ней ночи.

И шестьдесят секунд, которые понадобились брюнету на то, чтобы, наконец, подняться и преодолеть несколько ступенек лестницы, а также десяток метров по тускло освещенному коридору.

– Лип остается жить у нас, – с какого-то хера именно с этой фразы Микки решил начать разговор, открывая дверь в спальню Галлагера.

– Да, он сказал, что Мэнди предложила ему, – обернувшись, ответил Йен, продолжая упаковывать сумку. – Только не был уверен, что ты согласишься.

– Как будто кто-то будет меня спрашивать, – проговорил Милкович, подпирая косяк плечом, наблюдая за рыжим, аккуратно складывающим очередную свою футболку.

Неловкое молчание повисло в комнате, нарушаемое лишь периодическим писком телефона Йена, оповещающем своего хозяина о скорой разрядке аккумулятора и шуршанием разноцветной материи, что запихивалась в огромную спортивную сумку в определенном порядке.

– Ты тоже можешь остаться, – едва слышно прошептал Микки, не сумев больше сдерживать мысли, крутившиеся в его голове подобно яркой разноцветной карусели, надеясь на то, что Галлагер не услышит обеспокоенности в его голосе и надежды на призрачное согласие.

– Я не могу, – поспешил отказаться рыжий, резким движением застегивая молнию, стараясь не думать о том, почему так дрожат пальцы, из последних сил борясь с желанием наплевать на все и принять приглашение брюнета, мысли о котором снова не давали уснуть сегодня ночью, вытесняя из головы неприятные воспоминания, заменяя их новыми еще свежими, непременно связанными с молодым человеком, что стоял за его спиной, нервно закусывая нижнюю губу.

Воспоминаниями о первой встрече, которой Галлагер считал небольшую перепалку у кассы супермаркета, не желая брать в расчет мимолетное пересечение двух пар глаз на ночной автостраде; о разговорах, что сначала больше походили на соревнование по выдумке ядовитых оскорблений, но с каждым новым днем становились все более спокойными и дружелюбными; о едва ощутимых прикосновениях, обжигающих холодную кожу и хлестких ударах, рассекающих ее; о неожиданном поцелуе у дальней стены небольшой спальни, от которой Йен все никак не мог отвести взгляда на протяжении всей сегодняшней ночи, крепко сжимая ладонь, что горела огнем после прикосновения к разукрашенным пальцам Милковича вечером в коридоре, ту, что продолжала покалывать и сейчас, желая вновь дотронуться до руки Микки, теребившей завязки спортивных штанов, привлекая внимание к едва различимой выпуклости под ними.

– Не могу, – замотал головой рыжий, пытаясь избавиться от так некстати вновь возникших мыслей, от которых едва ли удалось избавиться на рассвете. – Моя семья не должна ни о чем знать, – прошептал он, отворачиваясь к окну. – Мне нужно разобраться с этим самому.

– Блять, и как ты собираешься это сделать? – делая несколько шагов вглубь комнаты, спросил Микки, начиная раздражаться от упрямства молодого человека, и нежелания того посмотреть ему в глаза при разговоре. – Бабла нет, жить негде, работу свою блядскую и то проебал, – говорил Милкович, подходя все ближе. – Расскажи все Липу, вместе что-нибудь придумаем, – замирая в шаге от парня, ухватившегося за ручки сумки, проговорил брюнет. – Останься, – прошептал, опуская руку на плечо Галлагера, чувствуя, как дрогнуло тело рыжего от легкого прикосновения его пальцев к ключице.

– Нет, – замотал головой Йен. – Мне пора, – добавил он через несколько минут, что простоял без движения, пытаясь понять, почему одно единственное прикосновение ладони Микки к его плечу заставляет сжиматься внутренности.

Резко развернувшись вокруг своей оси, Галлагер подхватил сумку с кровати, выдыхая из груди весь воздух в тот момент, когда рука Милковича соскользнула, проделав пальцами путь от ключицы до ладони, что тут же схватил он в последней попытке задержать рыжего.