Тоомас Линнупоэг

Нельзя сказать, чтобы Вайке Коткас эта военная хитрость понравилась.

— Только поэтому? — усомнилась она.

— А почему же еще? — спросил Тоомас Линнупоэг с невиннейшим видом.

Вайке Коткас хотела что-то сказать, но не сказала.

Еще раз попыталась сказать, но язык ее прилип к гортани. Ну как спросишь, дескать, не думает ли Тоомас Линнупоэг чего-нибудь другого, ну, того, что сама Вайке Коткас…

…и есть та самая дурная свинья, у которой всякий день с бедой? И Вайке Коткас не решилась спросить. Тоомас Линнупоэг тоже ничего больше не сказал, поэтому Вайке Коткас выдавила из себя «спасибо» и отправилась домой переписывать сочинение.

Тоомас Линнупоэг на уроке истории

Если бы Тоомас Линнупоэг сидел на последней парте, он бы наверняка не так мозолил глаза преподавателям. Но Тоомас Линнупоэг сидел впереди, и каждое его движение было как на ладони.

На уроке физики Тоомас Линнупоэг попытался читать газету и, хотя она была четырежды перегнута и аккуратно вложена в книгу, учитель заметил ее мгновенно. Ну, не совсем чтобы мгновенно, но очень скоро.

На уроке географии была не вытерта доска, и учительница обратилась к нему: «Тоомас Линнупоэг, вытри доску!», хотя дежурным был Тойво Кяреда.

На уроке русского языка учительница вызвала Тоомаса Линнупоэга, не называя его по имени: «Теперь пойдет отвечать самый непоседливый ученик в классе». Так и сказала.

На уроке истории для учительницы не оказалось стула, и она тоже обратилась к нему: «Тоомас Линнупоэг, ты сегодня такой оживленный, пойди, посмотри, куда девался мой стул».

И все это произошло за один день. На четырех уроках подряд. Разумеется, Тоомасу Линнупоэгу пришлось отправиться на розыски стула, он обнаружил его в коридоре. Но в душе Тоомаса Линнупоэга уже нарастало чувство протеста, и он поставил стул спинкой к учительскому столу.

— Тоомас Линнупоэг, ты, как видно, причислил и меня к учащимся, считаешь, что я должна сидеть лицом к доске? — спросила учительница.

— Да нет, — возразил Тоомас Линнупоэг вежливо, — это я по рассеянности.

И Тоомас Линнупоэг хотел поставить стул, как надо. Но учительница была, словно рентгеновский аппарат, и видела его насквозь.

— Спасибо, я поставлю сама. Но я хотела бы услышать от тебя, Тоомас Линнупоэг, когда наступит тот день, наступит тот час, та минута, когда ты станешь, наконец, прилежнее. Имей в виду, ты у меня давно на заметке, и если не исправишься, я тебе снижу годовую оценку.

Да, учителя к нему придираются, Тоомас Линнупоэг все больше убеждался в этом, и придираются только потому, что он сидит на первой парте.

Но Тоомас Линнупоэг был деятельный мальчик и решил покончить с таким положением. Он немедля приступил к разработке плана: первым делом — сразу же после урока истории попытаться совершить «товарообмен» с Гласом Народа — склонить его перейти с последней парты на первую, чтобы он, Тоомас Линнупоэг, смог соответственно пересесть с первой на последнюю. Ради этого Тоомас Линнупоэг был готов пожертвовать своей новой шариковой ручкой или даже… Но тут планы Тоомаса Линнупоэга были прерваны, дверь класса внезапно отворилась, в нее вошел семиклассник и обратился к учительнице:

— Разрешите, пожалуйста, Тоомасу Линнупоэгу на минутку выйти из класса.

— Хорошо, — ответила учительница.

Тоомас Линнупоэг встал из-за парты и вышел в коридор. Через несколько секунд он вернулся, взял свой портфель и, прежде чем учительница успела что-либо произнести, вновь исчез за дверью. Затем Тоомас Линнупоэг снова появился в классе, но уже без портфеля, и в свою очередь попросил учительницу:

— Разрешите, пожалуйста, Пеэтеру Мяги на минутку выйти из класса.

— Что там у вас происходит? — спросила учительница подозрительно.

— Ничего особенного, — ответил Тоомас Линнупоэг, садясь за парту.

Пеэтер Мяги поднялся, вышел из класса, и повторилась точь-в-точь такая же процедура: Пеэтер Мяги вернулся в класс, взял портфель и отнес его за дверь. Затем он вновь возвратился и сел на свое место.

— Нет, — сказала учительница — у вас там все-таки что-то произошло. Полагаю, что я, как преподаватель, имею право об этом знать. Не правда ли, Тоомас Линнупоэг?

Тоомас Линнупоэг поднялся, всем своим видом выражая беспредельное удивление царящей в мире несправедливостью. Почему спрашивают объяснений только у него? Пеэтер Мяги точно так же выходил из класса, и Пеэтер точно так же сидит на этой проклятой первой парте и перед учительницей истории — как на ладони. Но отвечать за все должен все-таки только он, Тоомас Линнупоэг!

Тоомас Линнупоэг испустил долгий и покорный вздох. Он понял, что нет никакого смысла вступать в переговоры с Гласом Народа, — до окончания школы осталось уже немного, да и неизвестно еще, соблазнится ли Глас Народа шариковой ручкой, у него самого их две. Чего доброго, за обмен партами он заломит немыслимую цену. Похоже, это совершенно неважно, где Тоомас Линнупоэг будет сидеть: впереди или сзади, возле окна или возле печки, в среднем ряду или в крайнем, все равно он у преподавателей — как соринка в глазу.