Тоомас Нипернаади

- Это верно, - согласился Паулус, - нужно еще все обмозговать, да и с хутором пока дело темное. Кто же будет на хуторе, когда мы уедем?

- Понимаете, - объяснил  Нипернаади, - раз уж я оказался здесь и мне стало вас жаль, то я могу, недолго, правда, посмотреть за этим хутором. Сами понимаете мне это — ни уму ни сердцу. Но на первых порах, думаю, смогу вам помочь, пока не подыщется толковы арендатор или испольщик. Но батраков надо будет нанять, сторговать хозяйку — с этим я, наверное, управлюсь. Вот так-то, дорогие. А развернете удачно свое дело — в это я верю как в самого Господа бога! -  тогда можете все устраивать, как захотите. Главное, чтобы вы смогли поскорей отсюда уехать.

В черном небе зажглись звезды. Поперек Млечного Пути, словно огромный корабль, встало облако, желтое от выплывающей луны. Ближний лес дышал жарой и смолистым духом. Какая-то птица вскрикнула во сне, испуганно поднялась, потом снова тяжело опустилась на дерево. Мерцающим серебром отливало озеро, мучимые жаждой деревья мочили в нем ветви. По ту сторону озера ухала сова, по-над водой будто стая ласточек кружили летучие мыши. С хутора все еще доносились песнопения и молитвы. Кто-то мрачным голосом читал библию, будто молотом отбивая каждое слово.

И вдруг  Нипернаади почувствовал, что хватит с него разговоров. Он устал от долгих рассуждений. Воодушевление иссякло, запас слов исчерпался. Он провел рукой по мокрому лбу и встал. Да какое ему дело до всего этого, всех этих Истуканов и Сиркулей, братьев и хутора. Пусть поступают как хотят, его это не касается.

- Пора на боковую, - сонно произнес он. - Вы тут думайте, мозгуйте и решайте, а завтра мне скажете.

Он приподнял шляпу, взял стоявший у снетки каннель и полез на сеновал.

Оттуда еще какое-то время доносилось тихое теньканье струн.

Наутро его разбудил Ионатан.

- Решено, - радостно сообщил он. - Всю ночь рядили и спорили, а под утро поладили. Мы бы не толковали так долго, да все этот Паулус, он у нас человек особенный, не то чтобы он был против, но он любит судить и рядить подолгу. И ничего с им не поделаешь. А теперь договорились до того, что я уже и объявление в газету послал, мол, Ионатан Ныгикикас с хутора Кроотузе Викавереского уезда хочет за большие деньги купить настоящую мартышку.  Мы так подумали, что без мартышки это дело не пойдет. Чтобы у деревенского человека денежки выманить, одной картины мало, ему ведь не только увидеть, ему и пощупать надо. А с хутором решение такое — владей и управляй ты им прямо с сегодняшнего дня.

Нипернаади протер глаза и долго не мог сообразить, где он и с чем к нету пристают. Вчерашние разговоры позабылись, улетучились. И лишь постепенно, разглядев толком Ионатана и выслушав его, он припомнил вчерашнее.

- Так, так, - оживился он, - значит, все уже в порядке — не могу тебе сказать, до чего это здорово.

- Здорово, ага, - обрадовался Ионатан. - Пеэтрус сам обещал съездить в город, купить аппарат и доподлинно выяснить, как с этой штукой обходится. А пока вся эта история будет в тайне, чтобы соседи не пронюхали. Сделаем вид, будто ты наш новый арендатор, но и мы остаемся на хуторе и ни о чем особенном не думаем. А как мать похороним и привезем из города аппарат, берем на конюшне лошадь, грузим все на нее и поехали с ярмарки на ярмарку! Ну, мы разгуляемся, сердцем чую, как все будет распрекрасно!

Они спускались по приставной лестнице, и Ионатан трещал без остановки. Он был невыразимо рад, что избавился от тяжкой хозяйской доли, и будущее виделось ему чудесным. Он не знал, как благодарить незнакомого родственника, который явился к ним на хутор нежданно-негаданно и так круто повернул их жизнь к веселью. Братья поручили ему заботиться о незнакомце, и он уже который час ходил вокруг клети и не осмеливался влезать наверх. Он приготовил гостю на краю колодца краюху хлеба и кружку молока и теперь звал его позавтракать.

Во дворе появился Паулус со звонарем. Его пригласили положить покойную в гроб и отпеть ее, под мышкой он нес библию и несколько книг псалмов. Пеэтрус к тому времени  уехал в поселок за гробом и водкой. Янка и какой-то незнакомый человек резали у хлева телка. Вокруг них прыгали и лаяли собаки. С края крыши на обреченное животное жадно взирали стая ворон, а самые жадные в предвкушении добычи кружились чуть не над головой Янки.

Нипернаади ушел к озеру. Он должно и пристально всматривался в заросли куги и, разглядев там седую голову старика, торопливо зашагал к хижине Миллы.

- Здравствуй, девица! - крикнул он, открывая дверь и выглядывая девушку в темной комнате. - Ты здесь или нет тут тебя?

- Здесь, здесь, - отозвалась девушка из темного угла.

Нипернаади опустился на лавку, сдвинул шляпу на затылок и воодушевленно заговорил: