Топь

И мы двинулись по кругу. Музыка из костяных инструментов зазвучала громче и горцы начали петь, обходя нас по внутреннему кругу. Я слышала звуки инструментов и стук костей, но не видела их в руках у людей. Теперь они держали факелы и танцевали лицами к нам, напевая, тягучий как топь, мотив. Ноги не слушались меня, двигаясь будто сами по себе, как и у десятка людей рядом. Лица горцев менялись. Танцуя, казалось, что у одних нет кожи, а у других вместо глаз течет болото. Ведунья открывала рот и из него текла черная вода, а на лице прорастал мох. Их руки будто лежали в воде много дней. Полные, сочащиеся влагой. Человека рядом вырвало на мою одежду. Когда я посмотрела на пятно, то увидела только болотную грязь.

Шепот ведуньи шел из моих рук:

– Теперь Ткущая слышит вас. Загадывайте желания и проглотите то, что подарили вам топи. И если это в вас задержится, то желание может исполниться.

Голова кружилась от движения и гнилостного запаха. Я оборачиваюсь на сестру и вижу с какой лютой решимостью Ива глотает лягушку. Я знаю, что она загадала. «Пусть будет счастлива». Глотаю ягоды бузины. Песок скрипит на зубах, во рту вкус сопрелой земли и тухлых грибов. Горло сжалось. Лицо Ивы тоже перекосило, она хватается за живот и опускает лицо. Движение по кругу останавливается так же, как и звуки. Кому-то из круга не понравились дары топи и они уходят. Остается семь человек. Мы ждем несколько минут и желудок замирает.

– Теперь дети, идите в тишине домой и ложитесь спать. – Шепчет ведунья. – Ткущая приснится одному из вас в полночь и укажет что нужно сделать. Прислушайтесь к ней и исполняйте, если хотите, чтобы желание исполнилось. Спите крепко, дети мои.

Мы беремся с Ивой за руки и медленно возвращаемся домой. Туман оставил на нашей постели иней. Мы раздеваемся и ложимся в ледяные объятья кровати. Наши желудки мучат спазмы, но мы пытаемся заснуть. Луна освещает Иву и ее кожа цветом напоминает стоячую воду. Но она держится, потому что желание сильно. Я знаю это. Знаю, что она загадала. Чтобы снова иметь дитя. Надеюсь это не исполнится. Никогда не исполнится, потому что прошлое отняло сестру у меня. Я не могла этого допустить. Не хочу повторять это снова.

Веки тяжелеют и я проваливаюсь в глубокий сон.

***

– Канна! – Не знаю сон это или голос сестры, но я пробуждаюсь. – Канна!

Ива трясет меня с неистовой силой, чуть не сбрасывая с кровати.

– Просыпайся! – Практически кричит Ива. – Мне снилась она… снилась.

Я вскакиваю с постели и вижу, как сестра поспешно одевается.

– Быстрее, Канна! Одевайся!

– Что же тебе снилось?

– Она! – Ива подскакивает ко мне и требовательно заглядывает в глаза. Слышу, как бьется ее сердце, так же быстро, как и мое. – Ты же поможешь мне?

Будто тиски сжимают грудь от дурного предчувствия.

– Конечно помогу… – Беру свои вещи и невпопад натягиваю их, под частое дыхание сестры. – Что ты загадала, Ива?

– Нет времени, Канна, пожалуйста, пойдем.

Она выбегает из дому не дождавшись меня. Горечь дурных мыслей заставляет руки дрожать. Я медлю, нехотя выхожу в туман. Ива уже в нескольких домах от меня. Зову ее, но сестра не обращает внимания. Тело дрожит, но приходится бежать, чтобы угнаться за ней.

– Ива, что тебе нужно сделать?

– Идти в мертвые топи.

– Нет. – Хватаю ее за руку перед местом, где недавно прошел ритуал и силой останавливаю. – Ива! Мы там погибнем.

Лицо сестры горит румянцем, а глаза – летним пожаром. Она берет меня за плечо второй рукой и нежно гладит.

– Нет, Канна. Доверься мне. Оказывается, все так просто. Мы не погибнем, поверь.

Она целует меня в лоб и прижимает к себе.

– Канна, ты же поможешь мне? Доверишься? – Горячо шепчет в самое ухо.

– Ну конечно. Кто же еще поможет тебе, Ива.

И мы сделали шаг в мертвую топь. Ступни мгновенно затянул ил. Мы шли медленно, чтобы не погрязнуть, но с каждым шагом поднимать ноги становилось все тяжелее.

– Ты не помнишь это место, Канна?

Я сжала крепче ее руку, погружаясь глубже в болото.

– Нет, Ива. Разве мы тут были?

– Да, очень давно. С мамой.

– Не помню. – Страх острый как нож вонзился в грудь. Наша мать умерла, когда мы были детьми. Утопла.

– Да, как раз на этом месте мы и были.

Ива остановилась и засмеялась.

– Не верится, Канна. Я навсегда запомнила это место. – Сестра развернулась ко мне. – Скажи ты совсем ничего не помнишь?

– Нет, Ива. Ты меня пугаешь.

– Прости. Я тебя люблю, Канна.

– И я тебя.

Она кивает головой и опускает руки в болото. Меня охватывает болезненное дежавю и во рту поднимается гнилостный привкус.

– Ива, ты сейчас утонешь. – Я шагаю на одном месте, чтобы подняться с илистого дна. Теперь вода доходит нам до пояса и лицо Ивы пропадает под этой мутной жижей. Страх и мороз проникают под кожу. Топь противно заползает под одежду и ползет вверх, пропитывая вещи. – Ива!

Она выныривает и кричит. В ее руках что-то есть. Из мутной вонючей воды появляется лицо.

– ДА, Канна! О, Ткачиха. – Ива плачет.