Топ и Гарри (Художник А. Громов)

Солнце уже садилось, когда Матотаупа, Харка и Джо прибыли к месту назначения. Посреди прерии было разбросано несколько деревянных бараков, две большие палатки. Несмотря на позднее время, в лагере было оживленно и шумно. Почти никто не обратил внимания ни на инженера Джо, ни на обоих индейцев.

Прибывшие направились к одной из палаток. Перед входом в нее стоял стол, за ним сидел мужчина и перелистывал списки. Увидев инженера, мужчина поднялся и почтительно поздоровался Джо Браун был начальником лагеря. Матотаупу и Харку мужчина отметил в списке, озаглавленном «Группа разведчиков Рэда Джима».

Джо хотел помочь находящемуся в беспамятстве мальчику. Он нашел двух санитаров, но тут же убедился, что они умеют лишь перевязывать раны, и стал продолжать поиски. Он увидел Рэда Джима Этот верзила сидел с какими-то двумя субъектами и пил пиво.

Джо Браун произнес что-то вроде приветствия и спросил, не видели ли они Генри. У Джима не было желания отвлекаться от выпивки, но, заметив, что инженер очень озабочен, он на всякий случай спросил:

— Что случилось?

— Нужно найти кого-то, кто хоть что-нибудь понимает в болезнях, иначе Гарри умрет у нас на руках.

Джим вскочил, на миг задумался и сказал:

— Об индсмене лучше всего позаботятся индсмены. В моей группе два пауни. Я с ними поговорю.

Джо был не в восторге от такого оборота дела, он не очень-то доверял искусству индейцев исцелять. Но Джим проявил такое усердие, что даже оставил пиво и побежал разыскивать пауни.

Джим привел двух пауни, и Браун вместе с ними пошел к большой палатке, возле которой сидел Матотаупа. Харка лежал на земле, завернутый в кожаное одеяло. У него резко обозначились скулы, красные пятна покрывали щеки и лоб.

— Ему нужен хороший уход, — решительно сказал Джим. — Как далеко отсюда ваши женщины и ваши палатки? — повернулся он к пауни.

— Полдня пути.

— Берите его и несите туда, иначе он тут сдохнет. А тебе, Матотаупа, я даю отпуск, ты сам доставишь мальчишку к пауни. Пока обойдемся без тебя.

Индеец бросил благодарный взгляд на Джима.

Еще до наступления ночи Матотаупа и оба пауни направились с больным в поселок.

Харка не понимал, что с ним происходит. Кровь стучала в жилах, сердце неистово колотилось. Перед глазами все плыло, а голова болела так, точно вот-вот расколется череп. Он судорожно раскрывал рот и хватал холодный ночной воздух. Он все время делал попытки сбросить одеяло. Его все сердило, и страшно хотелось пить.

Приходилось только удивляться, что его живым довезли до палаток. Харку положили на мягкое ложе, раздели, однако нож, в рукоятку которого он вцепился в беспамятстве, у него так и не смогли отнять. Лоб и губы стали смачивать холодной водой. Когда он стал различать окружающие предметы, то увидел, что лежит в большой палатке. Много военных и охотничьих трофеев висело на жердях. Пол был покрыт одеялами и шкурами. В лихорадочном бреду Харке представилось, что находится в родной палатке, и он невольно вскрикнул.

Тотчас к нему подошла женщина и стала шептать что-то непонятное. У Харки снова потемнело в глазах. Его укутали в одеяло и вынесли из палатки. Там его раскрыли, чтобы холодный ночной воздух овевал тело. Харку затрясло, у него застучали зубы. И снова вернулось зрение. Он видел над собой усыпанное звездами небо, а вокруг него танцевал человек, увешанный шкурами змей и черепами животных. Человек бил в барабан и подпрыгивал. Это был жрец. Он должен был изгнать из Харки злого духа — болезнь. Оборвав танец, жрец набросился на Харку и принялся растирать тело; при этом он выкрикивал непонятные заклинания. Харке представилось, что это Хавандшита, жрец его рода, тот, кто оскорбил и изгнал отца — Матотаупу.

Харка не хотел больше слышать барабана и заклинаний. Покоя, только покоя хотел он. Как и Харбстена, он хотел смерти и чтобы его в одежде подвесили над землей. У мальчика уже не было больше сил. Он по-прежнему держался за рукоятку ножа и, когда жрец на миг отпрянул, вытащил неверной рукой нож и хотел убить себя. Не сумел! Острие ножа вонзилось в левую руку.

Он почувствовал, как потекла кровь. И жар тоже словно потек из него. Постепенно прошла головная боль, медленнее стало биться сердце и какой-то необыкновенный покой охватил его. Он закрыл глаза. Почувствовал, как кто-то взял его, и словно уже не его, холодеющую руку. Ему представилось, что и его уже раскачивает над землей ветер, как раскачивал когда-то тело матери, как раскачивал тело младшего брата Харбстены…

Когда он открыл глаза, над ним снова были кожаные полотнища палатки. Было светло. Харка повел глазами и увидел незнакомую женщину.

Женщина заметила, что он открыл глаза. Она сразу же принесла воды, а когда Харка жадно выпил, дала ему две ложки мозга бизона, который он с жадностью съел. Но он быстро устал и снова улегся.