Топ-модель 2. Я хочу развод

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В те месяцы, до первой крупной ссоры, казалось, что у нас все нормально и что она вполне счастлива. Мне нравилось думать, что она обеспечена и защищена, покупает все что хочет, вкусно питается, много смеется, готовится к материнству с удовольствием. И что никто ей ничего плохого не сделает. Рот ее прелестный, блядь, в полной безопасности.

Потом, когда Аня меня выгнала, дошло, что ей наши мирные отношения видятся иначе. И тот союз, который мы создали ради нашей дочери, дарит гармонию только мне.

Я останавливаюсь у вывески, размышляя, не купить ли кофе с собой, — эдакая ностальгия по былым временам, когда все было просто. Фиктивные отношения. Взаимная забота. Мир.

Смотрю через окно и вижу Аню. Вот так совпадение. Рядом с ней коляска — начало одиннадцатого, у Виты должен быть первый сон как раз.

Аня голову запрокинула и хохочет в полный голос. Я ловлю себя на том, что сам невольно улыбаюсь. Она с подружками на завтраке, о чем-то болтают. Им всем по девятнадцать-двадцать, модели, студентки — впереди целая жизнь. Беззаботность и свобода. За столом также Семён восседает, что-то рассказывает эмоционально, смешит девок.

Качаю головой. Малой времени даром не теряет. Конкуренции с ним я не боюсь, если Аня выберет его — судьба такая, значит. Я полностью уверен, что при необходимости он прикроет ее и мою дочь собой, второго такого самоотверженного найти сложно.

Семён тем временем берет салфетку и вытирает Анину щеку. Блядь. Совсем охерел, а? Как только найду замену — вышвырну в тот же час.

Жена вновь хохочет, вытирает глаза, а я ощущаю себя лишним в этой молодежной тусовке. У меня другая жизнь. Вообще другая. Вроде бы наши с Аней судьбы переплелись, но при этом лишь отчасти. Как там она сказала: я отвечаю за скучную часть. Даже не представляю, чтобы мы вместе вот так же легко проводили время.

К черту кофе. Собираюсь пойти дальше, но тут наши с ней глаза встречаются. Стыковка через стекло, а ощущение — будто рядом стоим. Жгучая тоска сжимает грудную клетку. Потому что Аня больше не улыбается. Не рада, в общем.

Предсказуемо, но отчего-то неприятно царапает.

Аня меня видит и явно пугается. Глаза округляет, улыбки как не бывало. Она меня боится. Что бы ни делал, что бы ни спускал ей с рук — боится.

Поднимается и робко машет. Я тушу сигарету и захожу в кофейню. Пока отряхиваю ноги и плечи от снега на пороге, пока снимаю куртку, малой успевает катапультироваться за соседний столик. Детский, блядь, сад, а я в нем — воспитатель.

Аня семенит встречать. Выглядит виноватой.

— Следишь за мной? — спрашивает. — Зачем?

— Клянусь, мимо шел. Думал взять кофе с собой. Здесь вроде бы неплохой был, помнишь? — имею в виду наши завтраки.

Она опускает глаза и быстро облизывает губы, пальцы сцепляет. Ни дать ни взять — провинившаяся Эля. Я снова чувствую себя старшим надзирателем.

— Не буду ругаться, не боись, — цежу. Надо было идти дальше.

— Нас с французского отпустили пораньше. Я не прогуливаю, честно. А Семён, он…

— Все нормально, я не буду мешать. — Киваю ее подругам, подхожу к бару и заказываю кофе. — Тебе взять что-нибудь?

— Да мы уже поели. Здесь неплохие омлеты, не хочешь перекусить?

Заманчиво. Отчего-то возникает странное, но сильное желание остаться и тоже их всех посмешить. Аню особенно. Рассказать веселую историю. Разве не придумаю ничего?

Я вновь смотрю на часы. Цокаю языком:

— Не успею. Может, приедешь днем ко мне, пообедаем вдвоем? В смысле втроем с Витой.

— Во сколько?

— Час, два, три. После двенадцати я весь день буду у себя, много бумажной работы.

— Ты помнишь, что маму сегодня встретить нужно? Я могу сама, если будешь занят. — И к официанту: — Ой, а можно соломинку? — Аня встает на цыпочки, тянется через барную стойку.

Ловлю момент и быстро ее рассматриваю — с головы до ног. Платье облегает высокую грудь, попку круглую. Я сразу физически реагирую, мгновенно, остро.

Талия у Ани бесстыже тонкая — хочу эту девочку сзади попробовать. Тут же обрываю поток идей: слишком пошло для нее будет. В прошлый раз вылетела из душевой кабины, не стоит перегибать. Но движок запущен, в нос ударяет запах ее кожи, будто прямо сейчас веду по шее губами.

— Встречу. Я успею, — говорю, когда Аня поворачивается ко мне.

Прикусывает соломинку кокетливо. Зажимает во рту, как сигарету.

Усмехаюсь.

— Что? — спрашивает. — Ты пялишься на меня.

— Ноги у тебя космические.

— Я же модель.

Она улыбается мне — широко, наконец-то искренне. А я вдруг, как дурак, улыбаюсь в ответ, просто потому что приятно ее внимание и приятна реакция на комплимент.

Аня говорит тише:

— Спасибо. Хочешь еще раз их поцеловать?

Тепло по коже поднимается. Покалывает область паха. Стреляю взглядом вниз, потом в глаза жене. Смущается, щеки пылают.

— Поцелую сегодня.

Хочу сейчас ее в губы. Хотя бы в щеку. Притянуть к себе и на виду у ее подруг, охранника, бариста и других гостей поцеловать. Просто сделать это. Так все делают. Все в мире. Барьер будто осязаем, и я стараюсь его переступить.