Топ-модель 2. Я хочу развод

Мной правит кураж, немая решимость и какое-то внутреннее безумие. Я правда не знала, что мама так сделала. И наверное, делала не единожды.

Дело там было не в болезнях Кирилла, в восемнадцать он был в порядке. Она это делала, чтобы ему не было обидно, потому что у него не было ни одного друга. Никогда. И девушка его бросила, уехав в столицу, а он забоялся отправиться с ней.

Она это делала, чтобы у меня не было бонусов. Чтобы я не чувствовала себя лучше и счастливее. Когда я это осознаю, волосы поднимаются дыбом.

Надеюсь только, что отец не был в сговоре, но не хочу знать правду.

— Давай на твое двадцатилетие снимем ресторан и пригласим всех. Вообще всех, кого ты знала когда-либо. А можно и тех, кого не знала. Кто тебе симпатичен.

— И потратим денег больше, чем на свадьбу?

— Почему бы и не потратить?

Он снова ищет решение. Какое-то простое решение проблемы, не находит и бесится. Это заметно.

Как можно превратить девку с щенячьим взглядом в принцессу? Когда он позвал меня замуж, он стал для меня богом. Я вспоминаю себя прошлую, и самой от себя тошно.

Вчера, в последний раз обнюхивая его рубашки, я это осознала.

Клянусь, что в последний раз.

Смотрю вперед.

На то, как мелькают укутанные в снежную шубу, высаженные по обочинам деревья. На бледное небо и на линию горизонта, где оно встречается с черным полотном дороги. Чувствую покой и тихое счастье, что мы куда-то едем, и что ехать еще долго, и впереди нас ждет отпуск.

И что я сижу впереди, а не с Витой на заднем сиденье, которую обожаю, но при этом именно сейчас ощущаю себя не только матерью, но еще и женщиной. Прекрасной женщиной, на которую смотрели сотни людей, и которой муж привез самый шикарный букет. Боже, бедный дизайнер, бедный Макс. Поворачиваюсь к насупленному мужу и спрашиваю вполголоса:

— Тебе меня жалко? Только честно.

Он чуть хмурится, произносит:

— Ты знаешь, я испытываю странное удовольствие, когда тебе хорошо. Но у меня мало понимания, как это делать. Ты часто отстраненная и печальная. Как, например, сейчас. Хотя я душу едва не заложил, чтобы выбить этот домик, брони расписаны до марта.

Прыскаю. Он продолжает:

— На подиуме ты была точно счастлива.

— И сейчас.

— Уверена?

— Абсолютно.

На телефон падает сообщение, я вижу кругленькую сумму, которую прислали за работу. Показываю Максу.

— Ого, — тянет он. — Еще немного, и я ухожу на пенсию.

Смеюсь!

— Обалдеть, да? Невероятная сумма. Макс, спасибо за Ивана. Он грубый такой, но объясняет всё четко.

— Да причем здесь Иван. Это ты рыдала в колючем платье.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Потираю грудь и бока — приняла душ, но действительно до сих пор все чешется. Еще и проволокой поцарапали.

— Притом, что меня запихали на крутой показ.

— Все твои дни рождения будут веселыми, — обещает он.

— Я знаю, — говорю быстро. Стреляю в него глазами.

Потом мы оба смотрим вдаль, на дорогу. Няня с Витой посапывают на заднем сиденье, негромко играет музыка.

Я не раз слышала фразу, что за каждой сильной женщиной стоит один козел, который испортил ей жизнь. По мне так более унизительную тупость придумать сложно. Если ты ноль внутри, если ничего из себя не представляешь, так понятно дело, что об тебя ноги вытрут и жизнь тебе испортят. Чего стоит твоя жизнь? Чего стоишь ты сама? Ни-че-го. Ноль не притянет успех. Не притянет прекрасного человека. Ноль — это пустота.

Я думаю, что за каждой сильной и счастливой женщиной стоит кто-то, кто ее поддержал. Показал примером, что границы существуют лишь в голове. Кто вдохновил, пусть даже нелюбовью, работать и расти. Кто был недосягаем и стал целью.

За каждой счастливой женщиной стоит мечта.

Невозможно заставить мужчину полюбить себя, но стремясь стать лучше, в сухом остатке ты получаешь себя новую. А потом, наверное, уже и неважно, любит он или нет. Потом ты нравишься самой себе. И твоя жизнь становится прекрасной.

Я смотрю на Максима, когда в фойе гостиницы он подает документы. Глаз с него не свожу. Кем бы ни была. Чего бы ни достигла. Он — так и останется мечтой.

Приносят шампанское, и Максим вручает мне бокал. Чокаемся и делаем по глотку. Вита на руках у няни обалдело глазеет по сторонам — здесь уже вовсю готовятся к новому году, украсили елку, натянули гирлянды. На улице восхитительные инсталляции и ледяные скульптуры. Уютно и сказочно.

Мы любуемся дочерью, а потом с тем же выражением смотрим друг на друга.

Макс осушает бокал и просит принести еще.

— Всё. Отпуск, — оправдывается. — Никаких дел.

— Никаких дел, — поддерживаю я, делая еще глоточек.

Подхожу к огромному витражному окну и смотрю на прекрасную природу. Снег здесь настолько белый, что слепит даже вечером в свете фонарей. Не перестаю любоваться.

Чувствую себя спокойной и удовлетворенной. Я в том месте, в котором бы сейчас хотела быть. На данный момент я сделала максимум. Это приятное чувство.

Муж забирает едва тронутый бокал и допивает. Поторапливает:

— Идем заселяться?