Тоpчинов Е.А. – Религии мира: опыт запредельного

С.Гроф считает философию хуаянь одним из наиболее совершенных воплощений принципа холономного подхода, чрезвычайно продуктивного для формирования новой научной парадигмы; для этого подхода характерна трансценденция конвенциального различия частей и целого. С.Гроф также считает, что холистический взгляд на вселенную, воплощенный в философии буддизма хуаянь, представляет собой "одно из наиболее глубоких воззрений, когда-либо достигнутых человеческим разумом".*

* Гроф С. За пределами мозга. С. 93-94.

Разговор о школе хуаянь естественно подвел нас к обращению к самой знаменитой из всех дальневосточных школ – школе чань (яп. дзэн). Само слово чань является сокращением от чаньна (санскр. дхьяна – "медитация", "созерцание"). Таким образом, уже само название указывает на сугубо практическую, психотехническую ориентацию этой школы.

Ее основателем считается индийский проповедник Бодхидхарма, который прибыл в Китай в первой половине VI в. Позднейшая чаньская традиция, правда, утверждает, что Бодхидхарма уже был 28-м патриархом дхьяны в Индии, а первым патриархом был ученик Будды Махакашьяпа, получивший прямую передачу пробужденного сознания от Будды. Эта легенда должна была возвести чаньскую традицию к самому будде Шакьямуни.

Главное положение учения чань – "особая передача пробужденного сознания от сердца учителя к сердцу ученика без опоры на письменные знаки". Что это означает? Это означает, что просветленный учитель может определенными средствами как бы транслировать свое состояние сознания ученику, наложив на него "печать сердца" (синь инь). Переживший этот опыт ученик закрепляет полученное от учителя пробуждение посредством медитативной практики. Поэтому чань претендует на то, что в ее рамках осуществляется непрерывная линия непосредственной передачи просветления. Идеал чань – "смотрение в свою собственную природу, чтобы стать буддой". Чтобы нагляднее подчеркнуть, что никакого будды вне сознания нет, что просветленное сознание и есть будда, чаньские наставники иногда даже демонстративно уничтожали священные изображения и тексты, хотя уже в XI-XII вв. в чань утверждается монастырская традиция, предполагавшая строжайшую дисциплину и жесткую организацию. И тем не менее все чаньские монахи помнили знаменитое высказывание Линь-цзи И-сюаня (IX в.): "Встретил будду – убей будду. Встретил патриарха – убей патриарха". В этой парадоксальной форме Линь-цзи выразил мысль о том, что всякая авторитарность, любые, пусть даже самые возвышенные, формы идолопоклонства препятствуют просветлению, мешают усмотреть в нас самих того "внутреннего человека", который и есть истинный будда.

Со времени знаменитого Шестого патриарха Хуэй-нэна* в чань утвердилось учение о мгновенном, внезапном пробуждении, которое могло быть вызвано специфическими приемами. Самый знаменитый из них – гуньань (яп. коан). Это некий парадокс, абсурдный для обыденного рассудка, который, став объектом созерцания, как бы стимулирует пробуждение.

* Современная наука подвергает сомнению традиционную версию раскола чань на северную и южную школы и связывает его с деятельностью ученика Хуэй-нэна по имени Хэцзэ Шэнь-хуэй, одновременно показывая полное соответствие учения главного традиционного оппонента Хуэй-нэна, Шэнь-сю, духу чань. См.: MrRae J.R. The Northern School and the Formation of Early Ch'an Buddhism // Studies in East Asian Buddhism. Vol. 3. Honolulu, 1987; Faure B. La Volontd d'Orthodoxie: Genealogie et doctrine du bouddhisme Ch'an et Ecole du Nord. P., 1984.

К гуньань близки диалоги (вэнь да, яп. мондо) и самовопрошание (хуатоу). Классические гуньань: "Известно, как звучит хлопок двух ладоней. А каков хлопок одной ладони?", "Каково было твое лицо, прежде чем родились твои родители?" Гуньань, моделирующий парадоксальную ситуацию: "Вы висите над пропастью со связанными руками и ногами, держась зубами за ветку дерева. И вот подходит учитель и спрашивает: "Зачем Бодхидхарма пришел с Запада?" И ему надо ответить". Хуатоу: "Вы повторяете имя будды. Спросите себя: "Кто тот, кто повторяет имя будды?""