Топи и выси моего сердца. Дневник

Убей меня так глубоко, как ФАБы твою бьют землю. Твою мертвую. Они на игле смерти. Я на ней тоже. Господи, распни меня на солнце артиллерии. Отправь меня в Новороссию, чтобы я умерла под твоим солнцем. Распятие артой.

Разбитая тарелка на полу. Нет не с ними. Говорила с В. Позывной «Связь».

24 / 06

Хотелось бы не курить. И еще пока что не пить (да, впрочем, мы почти не). И еще не ныть. И еще заниматься спортом – расшевелить ноги, которые стали затекать.

По коврам полей Новороссии
Ездили колесницы танковые.
И уже многих не спросишь
О том, что видели осенью, ранками…

Super!

Запылало, заклокотало, горизонт порубало.
И своих порубало,
рассекало, метало, светало, но и сметало
все каркасы домов, все извилины слов,
все границы томов.

Новороссия,

ты мне снишься!
Я пришел,
чтоб в тебе возродиться!

Кратко: впечатления Азаренка о Дарье Платоновой:

«А я подумал еще до автобуса в Ростове – какая красивая француженка, какого хрена с ней этот ближневосточный персонаж».

Спасите-помогите!

25 / 06

Вспомнила «Скрипача»[463]. Завалили его. Помню его – смелого и дерзкого.

И Аню Долгареву[464] любил. И обнимал. А она рассталась. Просила его приехать к ней и не быть там на границе. Он не согласился и расстались. Он потом еще на другой женат был и умер.

«Океан Эльзы».

Григорий Азаренок 25.06.2022

Григорий Азаренок:

На фронте, на передовой – там лучшие мужчины, там лучшие, там воины. Простые с прямым взглядом – серьезные, сосредоточенные, сильные, красивые – самые, самые лучшие, самые эталонные. Каждый из них – самый, самый прекрасный. А в тылах сидят персонажи, которые устраивают вечерники, оргии, поливают б… шампанским и смеются над туповатыми «Ваньками» на фронтах.

▪ ▪ ▪

Григорий Азаренок:

Вальс, и я поцелую тебе руку, когда будут корчиться Фукуяма, Леви и Киссинджер. Ты спросишь – что за звук, я скажу – не отвлекайся, танцуй.

Бег: около 8 км.

27 / 06

Жарко. Сижу в закате жарко. Нет мелитопольской черешни. Надо прекратить курить. А еще – в Минске красивый пруд. Жила бы страна родная, и нету других забот. Страна Беларусь.

28 / 06

Хочется погрузиться опять в то междумирье под кодом «Новороссия», где нет телефона связи. Обстрелы есть. И сухпайки. Сухие пайки. Как теперь неприятно и невесело. Скучно и жарко. Нужен реабилитационный период.

Говорил, говорил, говорил, а я переводила тему на Гейтса, заговор и ковид.

Я даже сказала, что я – за локдаун, чтобы он меня разлюбил. Когда вдруг, обнаруживается еще один слой…

И ты такой: «Ну блин, вроде ж, все нормально было…»

(Рабочее!) Но, с другой стороны, все-таки все нормально.

29 / 06

Запылало, заклокотало, горизонт порубало.
И своих порубало,
рассекало, метало, светало, но и сметало
все каркасы домов, все извилины слов,
все границы томов.
Новороссия,
ты мне снишься.
Я пришел,
чтоб в тебе
возродиться!

Невозможно выспаться. То не спится, то спится, то жарко, то не жарко, то не пойми что, то опять энергия вдарит.

То жарко, то странно. Пф. Тяжелейший посмотрела репортаж. Про Попасную. Дико тяжелый репортаж, нет слов. Сил.

▪ ▪ ▪

Привет. Это – письмо из столичного города, который в рамках моей жизни не подвергался обстрелам.

Привет. Это – письмо из оккупированной территории, которую уничтожили в 1991. Тогда она перестала дышать.

Привет. Это – весть из подземного города, который старообрядцы воспринимают как воплощение ада.

Привет. Это – раненная часть души, которую можно назвать «тугой или тянущейся вдаль болью».

На фронтире сломлена семья и ее старшие. Не знала семью и старших, но задело, как осколком арты. Тут.

Привет. В другом городе сыпется фосфор, который проходит под кожу и который можно замотать, чтобы кислород не поступал, а он поступает и разжигает тело изнутри. И будто бы это запрещено. Но никто об этом не знает, потому что люди новые убивают новых людей.

Экспансивные пули, их называют «дум-дум» – так монотонно и пронзительно блекло.

Применяются на охоте. Охота пошла на людей,