Спать по 4–5 часов и не засыпать днем. Пить много кофе.
Бегать в состоянии крайней усталости.
Вставать раньше рассвета.
Ездить на каршеринге.
Произносить буквы чуть четче, чем обычно.
Что-то рассказывать.
Не реагировать на хейт.
Краситься эфирно.
Поменяла цвет волос и укладку.
Пережила абьюзера / токсичную маскулинность.
Не опустилась на уровень рассуждений препода КСЕ (Концепций Современного Естествознания).
Провела тезисы, о проведении которых никто и не просил.
Похоронила двух друзей, приходя в черном на эфир, и почти без слез в эфире.
Веселым шагом брела в ранние часы.
Опубликовала одну – всего лишь – статью на сайте.
Начала писать колонку в Незыгаре.
Освещала немного внутренней политики.
Рассуждала о кибер-безопасности.
Стала вести много-много проектов одновременно.
56 эфиров по 2 часа проведено + один с Э. Чесноковым. 112 часов провела. Примерно, как будто бы 4 с половиной дня.
Я везде вижу рекламу про сон. Посты про сон. Утяжеленные одеяла. Видела множество миров. С утра Н.[132]
и еще кошку. И еще мы нашли клад в чемодане. Потом Бологое. Потом сильный город. Потом совещания.Потом машинное. Потом дорожное. Потом катательное. Потом спокойное. Жду, точнее, спокойного. Надо еще сделать на час упражнений, и тогда можно быть спокойным.
А еще… а еще… а еще…
Хороший день, хоть я и становлюсь тяжелее.
Test drive.
У Ульяны на руке было написано protege-moi[133]
. И, наверное, мы слушали эту песню пару раз. Когда разжималась ее рука и ночи становились вечными и переходили умело в дни. Под «protege-moi» хочется облачиться в черный и ехать среди зимы. В Петрополь. Прорываясь сквозь вечную тьму. Прибыть на Петроградку к ночи. Увидеть снежные хлопья, замирающие при виде фонарей. В этом городе теперь есть царь. Апофатический. Или лесной царь. Мы преклонили перед ним наше колено.Переслушать Placebo! Переслуша-а-а-а-ать…
На самом деле правильно все. Одеяла, заменяющие прикосновения. Роботы, которые дышат. Не отрицаю, мне нравится это решение. Кожаные – скучные. И храпят.
Хочу стоять на дамбе. С репликантом каким-нибудь.
Почему кадры, как все падают. Вниз? Давайте без «вниз». И без «камнем». И без кадров. Нельзя грустное. Нужно гордое. Хочу взять кого-нибудь за руку и бежать под снегом по дамбе.
Шестой раз играет песня «protege-moi». Еще немного и я надену Мартинсы и Бэт Нортон и пойду на поиски зимы.
Нет. Надо удалить. Или нет. Я – кот сегодня. Меня одеяло прижало.
Единорожка – женская версия Единорога.
Доброе утро, репликанты! Я выспалась с запасом на пять лет. Всего восемь часов сна, и в 6:30 я уже хотела подниматься!
Разочарования. Они боятся. Боятся. Боятся. А это значит – есть за что.
Никто, абсолютно никто. Я выискиваю самые странные духи. На этот раз с запахом гниющего тела из реки Ганг. Духи с запахом кожи и бастурмы. Люблю бастурму.
Татарское. Разрозненное. Спокойное.
У бабушки ковид… Завезено сиделкой. У ее брата, моего двоюродного дедушки тоже[135]
. Мама непонятно, легкие плохо прослушиваются. Остальные неясно тоже. Не знаю, что будет завтра, но очень хотелось бы, чтобы все-таки все было хорошо. Уж как мы берегли…РИА Новости 10.10.2021
Даже Саакашвили может.
Тяжелые одеяла могут сохранять и удерживать все переживания. Хорошие. Преданные.
Впереди очень много маленьких сложных узлов и каждый нужно развязывать. У меня бесчисленное число фронтов, и на каждом нужно все успевать. Но, а как иначе…
Будь счастлив Там.
Кожев пишет:
Середина рабочего дня. Я пишу музыку. Села на 10 минут записать для монтажа фрагмент. Закончила через час с двумя треками.
Брата бабушки увезли в больницу. Мама все время рядом с ковид-пациентами. Она единственный, кому не надо болеть из нашей семьи. Бабушка вроде чуть легче, но все равно не ясно. Мама не спала несколько дней. Я вдалеке и совершенно не знаю, чем мне помочь.
Вроде плодотворной день, но с какими-то провалами. Надеюсь, в целом, зачет за него получу.