Топливо

Отец, покойный Император преподнес своему сыну ве­ликолепный подарок, женившись много лет назад на мате­ри Велиара. По закону они теперь считались братьями. Но сама природа отрицала этот факт: они были непохожи друг на друга, как небо и земля, как огонь и вода, как черное и бе­лое. В сущности, они и правда были «черным» и «белым»: Канцлер — высокий сухопарый блондин с зелеными глаза­ми, а Принц Велиар — миниатюрный брюнет с бархатистой смуглой кожей и темными глазами.

Они стали любовниками в день совершеннолетия При­нца, и с тех пор почти не расставались. Велиар стал иници­атором связи с «родным братом», соблазняя умело, грациоз­но и настойчиво, виртуозно создавая иллюзию того, что он тут вовсе ни при чем. Он пускал в себя, но при этом всегда оставался сверху, оседлав узкие бедра Канцлера и упираясь горячими мягкими ладонями в его плечи. Канцлер часто думал о том, что это прекрасное создание когда—нибудь может выхватить из—под простыни припасенный заранее нож и с легкостью перерезать ему горло в момент высшего наслаж­дения — не за что—то, а просто так. И Канцлер ловил себя на мысли, что не отказался бы от подобной смерти. Но Велиар, достигнув оргазма, во время которого замирал и хмурился, как от боли, всего лишь ложился рядом, сворачиваясь клуб­ком под горячим жестким боком сводного брата, и, лениво поглаживая того по груди, постепенно засыпал.

Как и подобает главе государства, Канцлер был женат и даже имел нескольких сыновей. Чего и настоятельно сове­товал своему младшему «брату». Но Велиар упорно сохра­нял холостое положение, с кошачьей наглостью и непри­нужденностью нарушая принятые в обществе моральные нормы и подчас даже законы. Он любил только мужчин. Причем, питал особую слабость к тем из них, кто из—за большого количества электроники и сплавов в теле уже не мог считаться человеком в полной мере.

Для чего Принц спал с ним, Канцлер не мог понять — Ве­лиар не слишком—то рвался к власти, скорее даже напротив, поэтому связь со старшим братом не использовал для «ка­рьерного продвижения» и уж тем более не пытался узурпи­ровать его положение.

А может быть, подобными «подачками» он пытался от­влечь Канцлера от того факта, что подобное поведение — постоянные интрижки с киборгами — не делает чести ни самому Принцу, ни всей семье.

Сегодня Велиар отдавался особенно страстно и самозабвен­но. Он запрокидывал голову, и его длинные черные волосы рассыпались по плечам и спине, стонал в голос, хотя их могли услышать. Наверняка опять влюблен в какое—нибудь ведро с гайками, и сейчас представляет, что он с ним, с безвестным ликвидатором или даже простым рабочим киборгом.

Крепкие ладони Канцлера стискивали чуть дрожащие на­пряженные бедра, жесткие пальцы вдавливались в кожу. Ве—тиар коротко вскрикивал, прогибая спину и царапая плечи брата. Когда его горячая белесая сперма плеснула на голый плоский живот Канцлера, он охнул, хотя редко когда поз—золял себе издавать звуки во время соития. Велиар плавно спустился рядом, все еще не открывая глаз, тяжело дыша и чуть заметно улыбаясь. Мягкие пальцы скользили по гладкой безволосой груди любовника. Канцлер некоторое время не нарушал золотистой натянутой тишины. Но потом спросил:

— А как его зовут?

— Кого? — Велиар приподнял голову, посмотрев на него немного мутными глазами. Канцлер повернулся к нему, пог­ладив по щеке.

— Того, о ком ты думал. Я знаю тебя слишком хорошо.

Даже лучше, чем тебе кажется...

— Это не имеет значения, — не моргнув глазом, сразу же ответил Велиар. Резанул по живому.

От ответа Велиара сжалось сердце. Черт побери, он мог бы и соврать, сказать, что никого, кроме брата, у него нет. Хотя, врать он умел очень плохо. И не считал нужным.

Канцлер знал, что Принц его никогда не любил. Иногда, впрочем, хотелось верить, что это все — лишь смутные до­гадки, и Велиар на самом деле любит его. Но когда насту­пало утро, и лихорадка горячей ночи растворялась в лучах солнца, Принц застегивал свой длинный черный френч на все пуговицы, поднимал воротник, словно отгораживаясь от всего мира, и вел себя так, будто общается с Канцлером исключительно на «Вы».

«Не имеет значения»...

Канцлер мягко отстранился от него, дотянувшись до упа­ковки салфеток и медленно стирая со своего тела его остыв­шее семя. Велиар приподнялся на локте, изогнувшись грациозно, как пантера, и смотрел на него исподлобья своими пронзительными темными глазами, не произнося ни слова.

—  Знаешь, тебе нужно все—таки подумать над своим пове­дением, — произнес Канцлер ровным и прохладным тоном,—  Все—таки, ты Принц.

—  Ох, не начинай снова! — отмахнулся Велиар, улыбаясь своей изящной распутной улыбкой и укладываясь на спину,—  Ты прекрасно знаешь, что я не имею значения ни для се­мьи, ни для государства. Я не должен заботиться о лице и о том, чтобы не упасть им в грязь. И могу делать, что хочу.

Он потянулся, бесстыже и колдовски улыбаясь. Потом протянул руку и прикоснулся к спине Канцлера, от чего по коже стрельнуло электричеством.

— Тем более... Тебе же это нравится, Эрц...