Топографии популярной культуры

Беатрис Гарсия, анализируя культурные форматы спортивных мегасобытий, отмечает ограниченность церемоний открытия и закрытия в представлении разнообразия культурных практик и говорит о том, что в этом смысле гораздо большей свободой отличаются локальные культурные программы (Garcia 2008: 366). Наши информанты, среди которых были как участники церемонии открытия Универсиады‐2013, так и организаторы и артисты Культурной универсиады[95], на вопрос о том, насколько разнообразно и правдиво была представлена идентичность Казани и Татарстана в церемонии открытия, отмечали прежде всего ее зрелищную сторону, встраивание в общенациональный российский нарратив и фольклорную составляющую. Последняя, сводившаяся в итоге к репрезентации традиционных татарских мелодий и танцев, была воспринята ими с разной долей критичности, однако в целом оценки культурных производителей были положительны и формулировались в категориях конкурентоспособной идентичности («нужно пиарить Казань», «Казань – сердце России», «хорошо, что звучал татарский язык»[96], «даже про взятие Казани рассказали», «Казань – толерантный город» и т.д.).

Исследователи постсоветской культурной политики Татарстана и России показывают, что, в отличие от 1990-х, когда вектор политических притязаний Казани был высок, а национальная политика республики была направлена на активную поддержку татарской этнической культуры, в 2000-е годы постепенно появляется тенденция к формированию общероссийской идентичности и проведению политики поликультурности, также с долей поддержки татарской культуры (Макарова 2010: 211–222; Макарова 2009: 192–233). В русле ориентации на проведение мегапроектов этот тренд выглядит как менее политизированная и более прагматическая стратегия выстраивания региональной идентичности, основанная на идее «консенсусных отличий».

Программа Культурной универсиады хорошо иллюстрирует эту тенденцию. С одной стороны, в нее были включены мероприятия, репрезентирующие культуру многочисленных этнических групп Татарстана, в которых участвовали как профессиональные коллективы, так и любители (театральный фестиваль тюркских народов «Науруз», фестиваль русского фольклора «Каравон», выступление кряшенского ансамбля «Бермянчек», площадка для выступления групп в Культурном парке Универсиады, опера на татарском языке «Ак буре» («Белый волк»), концерты татарстанской филармонии и т.д.). В программу также входили «брендовые» фестивали города, которые специально ради этой цели совместили в одно мероприятие (оперный фестиваль имени Федора Шаляпина и балетный имени Рудольфа Нуриева), и многочисленные мероприятия международного уровня (фестиваль классической музыки «Белая сирень», опера «Порги и Бесс», выступление цирка дю Солей в варке Универсиады и др.).

С другой стороны, традиционная фольклорная составляющая татарской культуры пользовалась определенным протекционизмом местных властей. Так, народный праздник «Сабантуй» был объявлен одной из главных культурных достопримечательностей Татарстана и «изюминкой» Культурной универсиады (Департамент медиа АНО «Исполнительная дирекция “Казань‐2013”» 2013). Сроки его проведения также были специально перенесены на время проведения Игр.

В целом на региональном уровне в формате Культурной универсиады местными властями скорее использовались стратегии культурного включения, нежели исключения. Наши информанты на вопрос о том, как формировалась программа культурных мероприятий Универсиады, отмечали, что иногда распоряжения участвовать «спускались сверху», иногда это была инициатива их самих, однако сам культурный контент выступлений не цензурировался. Программами мероприятий в рамках деятельности того или иного института занимались руководители, артисты, кураторы выставок, руководители ансамблей, режиссеры театров. Более того, некоторые коллективы, исполнявшие прежде в большинстве своем, например, татарские танцы или песни, по своему желанию формировали новый репертуар, в который входили русские народные композиции.