Топографии популярной культуры

Живя в Лондоне в уютном и весьма защищенном от невзгод доме на Бейкер-стрит, 221б, Шерлок Холмс далек от того, чтобы быть «детективом в кресле». Совсем наоборот, он вместе со своим компаньоном доктором Ватсоном путешествует по викторианскому Лондону рубежа веков, выискивая улики, преследуя преступников и стремясь с присущей ему энергией восстановить нарушенный правопорядок. Более того, хотя приключения редко заводят Холмса в отдаленные от столицы места, дела, которые он расследует, регулярно втягивают его в сложную межкультурную систему отношений. Снова и снова иностранное влияние намерено нарушить устоявшийся в обществе порядок и угрожает подорвать национальное единство, напоминая читателям о запутанных местных и глобальных пространствах, появившихся в результате различных проектов Британской империи (ср.: Döring 2006: 74). Это динамичное отношение между пространством, движением и персонажами, которое активно изучается сторонниками топологических подходов к пространству (см., например: Lotman 1993; Borsò 2004), демонстрирует, что пространство не может пониматься как какая-то емкость; это скорее уж некая меняющаяся и подвижная конфигурация, это система пространственных отношений, которая возникает из передвижения персонажей на местности. В таком понимании отдельные пространства получают свое значение только в соотношении с другими пространствами вымышленного мира художественного произведения.

Отношения контрастов и соответствий между различными пространствами, наиболее заметные между локальными и имперскими пространствами, составляют основу текстовой конструкции вымышленного мира рассказов Конан Дойла и с неизменным постоянством оформляют систему ценностей этого мира. Как и в большинстве произведений викторианской литературы и литературы рубежа веков, фоном событий обычно служит периферия империи и особенно ее пространства на Востоке, где господствуют самые разные виды преступлений и социальных пороков и откуда в Британию приходит коррупция (ср.: Brantlinger 1988). Выстроенная по оси центр – периферия, дихотомическая оппозиция «здесь» и «там» наполняется нормативным значением и, таким образом, с легкостью переводится в оппозицию между «наш» и «их». Это как раз та самая пространственная модель, на которой построены рассказы о Шерлоке Холмсе и которая представляет для нас научный интерес. Выстраивая ориентальность «как alter ego английскости» (Gikandi 1996: 113), эта модель является центральной для закрепления и нормализации – в действительности для натурализации – имперского мировоззрения. Однако в то же время пересечение, казалось бы, жестких границ между метрополией и колониальной периферией становится актом дестабилизации, бросая вызов бинарным оппозициям и уступая сложноподчиненным и разветвленным пространственным сетям. То, что получается в результате, представляет собой транскультурную зону (в большей степени, нежели границу), в которой происходят кросс-культурные столкновения, соглашения и трансформации. Похоже, что Империя действительно возвращается домой. По мере того как культурная инакость становится неотъемлемой частью английского общества, Лондон поздневикторианской эпохи становится городом транскультурным, городом мира.

Мы полагаем, что формирование популярных английских и имперских пространств – это не продукт, а скорее постоянный, крайне динамичный и противоречивый процесс трансмедийного перевода и вариативной обработки. Выстраивание пространственности в популярной литературе весьма эффективно опирается на динамику сериальности, которая допускает повторы, вариации и пересмотр существующих пространственных построений снова и снова, причем все время по-разному (ср.: Kelleter 2012a, 2012b). В данной статье мы рассмотрим различные литературные и кинематографические версии детективных историй Конан Дойла и проследим процесс исторического развития и изменений в построении пространств в рассказах о Шерлоке Холмсе, которые происходили на протяжении десятилетий. Особый интерес вызывает то, как с топографией и пространственными моделями рассказов Конан Дойла соотносятся современные (постколониальные) произведения, такие как роман Кадзуо Исигуро «Когда мы были сиротами» (When We Were Orphans) и серия рассказов Сатьяджита Рая «Приключения Фелуды» (The Adventures of Feluda).

Формирование популярных топографий