Тополя нашей юности

Минуты, которые он пролежал под откосом, показались долгими-долгими. Он чувствовал, все его тело покрылось липким холодным потом. Наконец там, перед поворотом, послышался быстро нараставший шум поезда. Сидор понял, что сейчас все будет кончено, и как-то сразу перестал бояться. В голове прояснилось. Почему-то вспомнился толстый мастер, который ударил его в висок и заставил ползать по откосу в поисках ржавого шурупа.

— Спички отсырели, Гараська, — услышал Сидор приглушенный голос. — Не зажигаются.

— Давай сюда, шляпа!..

Шум нарастал, поезд был совсем близко от мостика.

— У меня есть спички, возьми, Гараська, — громко сказал Сидор.

Гараська кошкой скользнул по насыпи и дрожащими руками схватил коробок. Сидор поднялся и смотрел, как он поджигал черный шнур, протянутый к мостику. Потом они вчетвером, Сидор и Гараська с двумя товарищами, побежали по картофельному полю к кустарнику.

— Спасибо тебе, дядька! — сказал Гараська и приблизил к нему свое вспотевшее лицо. Он дышал часто-часто, и Сидор слышал, как стучало его сердце.

— Мы так сделаем, что тебя не тронут. Помогай нам тут, а?..

В одно мгновение Сидору связали руки и спутали длинной веревкой ноги.

— А это документ для немцев, не обижайся, дядька. — И Гараська, размахнувшись, ударил Сидора кулаком в переносицу. В ту же минуту над поворотом поднялся огромный столб огня.

Спустя несколько дней Гараське снова пришлось встретиться с Сидором. От долгого блуждания по лесу ботинки Сидора истрепались вконец и разевали большие рты. На переносице обходчика красовался большой, со старый николаевский пятак, кровоподтек, но глаза были живые и веселые.

— Не могу я больше там, Гараська, — сказал Сидор. — Из сил выбился, пока нашел вас.

1955

НАД ТИХОЙ ВИТЬЮ

Перевод Е. Мозолькова

1

Юрка ехал на речушку Вить, на болотную гидрометеостанцию. Он сошел с пассажирского поезда в Бабиновичах и едва поставил сундучок на платформу, как паровоз свистнул и вагоны поплыли дальше.

На скамеечке, возле станции, сидели три девушки. Они щелкали тыквенные семечки и, не скрывая своего любопытства, разглядывали парня. Юра колебался — подойти к ним или нет. Но выхода не было, нужно же у кого-нибудь спросить дорогу. Он вытер платочком вспотевшее лицо и подошел к девушкам. Крайняя, белявая, хихикнула и спряталась за спину соседки.

— Перестань, Люська, — не люблю. — Люсина соседка слегка толкнула девушку и серьезно посмотрела на Юру.

— От водокачки до Вити трубы проложены, — объяснила она. — До самой реки насыпь идет, лежневкой называется. Только теперь воду не помпуют.

— Не помпуют? — переспросил парень.

— Водокачка не работает. До войны здесь завод был, поездов много останавливалось. Удобрения здесь вырабатывали.

— Аппетиты, — вставила Люська и засмеялась.

— Да не кривляйся ты. Не апатиты, а фосфориты.

Юрка пошел. Лежневка с обеих сторон была обсажена деревьями, и парень шел по ней, как по коридору. Спустя некоторое время зеленая стена окончилась, насыпь повернула в лес. Над просекой свисали раскидистые ветви граба и березы. Потянуло густым запахом прошлогодней листвы и сырой лесной земли. Юра несколько раз перекладывал сундучок из одной руки в другую, а конца лежневки все не было. Наконец насыпь вывела парня на широкий низинный луг. Отсюда он и увидел метеорологическую станцию. Она белела почти у самой реки. Домик станции был деревянный и высокий, словно двухэтажный.

Юра никогда прежде не задумывался над тем, какой будет станция, на которой он будет работать после техникума. Он вообще не очень часто думал о работе — как-нибудь все устроится. Но товарищи иногда толковали о будущем. Тон в таких разговорах обычно задавал его дружок Сымон Боровик, он так же, как и Юра, пришел в техникум из детдома. Он говорил, что их могут послать за Полярный круг, на льдину, к ним будут прилетать самолеты, о них будут писать в газетах.

В действительности все получилось не так. За Полярный круг вообще никого не послали. Почти всех направили на самые обыкновенные метеорологические станции, и только Сымон поехал в интересное место — во Владивосток, должно быть, на океан, к морякам.

— Юрий Иванович, голубок! — услышал вдруг Юрка приятный и, как ему показалось, давно знакомый голос. Он поднял голову и увидел низенького лысого человечка, который бежал ему навстречу. «Мой заведующий Певник», — подумал Юра.

Певник, не спрашивая, взял из рук Юры сундучок и упрекнул его за то, что не известил телеграммой о своем выезде.

Через калитку они вошли во дворик станции. Он был очень уютный и понравился Юре с первого взгляда. Посыпанная белым речным песком дорожка вела к веранде, обвитой диким виноградом. Под яблонями в садике стояли выструганные подпорки: ветки так и гнулись под тяжестью яблок.

— Какой же вы нехороший, — приветствовала Юру красивая хозяйка. — Петя три раза на станцию ездил, а вас все нет. Будем знакомы — Ольга Аполлоновна.