Тополята

– Мы, студенты здешних институтов, были тогда на военных сборах в Сухой Елани. И туда дошли эти слухи, хотя, конечно, ни слова не было ни по радио, ни в газетах… Шумно возмущаться тогда было нельзя, роптали глухо, в палатках и на опушке. А потом Заславский сочинил вот это. И стали петь, собираясь в кружки. И не очень опасались. А что? Ведь не было в песне этой ни про Новочеркасск, ни про убитых ребятишек. Но офицеры все же почуяли что-то. Однажды подполковник Семенов, с нашей военной кафедры, подошел, прислушался. «О чем поем, товарищи курсанты?» Сначала примолкли, а потом прорвалось. Выложили все, что знали. Бывают минуты, когда уже не страшно… Семенов послушал молча, а как узнал про застрелившегося майора, сказал негромко: «Я бы тоже…» И ушел… Хороший был мужик, скоро его отправили в запас…

И опять наступило молчание. Что тут скажешь? Наконец подал голос Жох:

– Ладно хоть, что нынче не стреляют. Обычно дубинками орудуют…

– Как в Заозерске, – вспомнил Максим Полянов.

– Менты стреляют и сейчас, – вставил Данька Сверчок. – Но больше по пьяному делу…

Милицию переименовали в полицию, но храбрых воинов с дубинками по-прежнему именовали ментами. Или ментухаями.

Егорка Лесов неожиданно спросил:

– Сергей Сергеич, значит, в Ново… в том городе было восстание?

– Восстание, это когда с оружием, – вздохнул дед Шурика. – А там люди были с голыми руками.

Виталя вдруг насторожился:

– Ни слова о политике! Сюда движется моя будущая супруга Алена Гавриловна. Сейчас будет давать нам разгон.

Алена не стала давать разгон – ни Витале, ни его друзьям, только сказала не очень ласково:

– Звонил твой подозрительный приятель по кличке Доцент. Говорит, что у тебя телефон молчит…

– Разрядился, паразит… А что он сказал?

– Кто? Паразит?

– Доцент!

– Сказал, что он и его не менее подозрительные приятели раздобыли для тебя фанеру. Скоро привезут.

– Это для лодки! Новость – сплошной восторг!

– Ты полное дитя, честное слово, – грустно сообщила Алена.

– Полное в смысле комплекции? – радостно отозвался Виталя.

– В смысле разума. Ведь мог бы уже быть в аспирантуре…

– А на фиг? Дитем быть лучше. Что говорил Иисус? «Если не будете как дети, не попадете в царство небесное…»

– Больно ты там нужен!

– А почему бы и нет? Хорошие дворники везде нужны. Больше, чем аспиранты. И зарплата не та, что аспирантская стипендия…

– Поразительный болтун!.. Дети, не берите с него пример.

– Бу-удем! – жизнерадостно завопили «дети». Хотя уважали Алену почти так же, как ее жениха.

– Виталий, тогда скажи своим волонтерам, чтобы переложили поленницу у старого дома. Пенсионеры давно просят, дрова закрывают проезд. Ни «Скорой помощи» не проехать, ни пожарникам, если что не дай бог… Егор! Ты ведь в том доме живешь, соседи тебя просили сказать ребятам…

– Ой, я забыл… – Егорка соскочил на пол.

– Люди! – обрадовался Виталя. – Бьют туземцев барабаны! Они нас ищут на тропе трудовых подвигов! Жох, командуй! И, как в песне пионерских времен, «Гайдар шагает впереди!». Не нынешний, а который написал про команду…

– Про шизиков, которые работали без денег… – уточнил Жох. – Ладно, идем, ребята?

И все закричали, что идем, даже Эвка Полянская, которая порхала в кружевном платьице…

Чугунная полоса

В Карпухинском дворе было два ветхих двухэтажных дома послевоенной поры. С темной, как у старых фрегатов, дощатой обшивкой. К памятникам старины они отношения не имели, но, поскольку дворы были неприкосновенны, дома эти тоже никто не сносил и не расселял. Начальство злорадно объясняло: «Кто виноват, что вы обитаете на исторической территории!»

Обитали в деревянных домах главным образом пенсионеры. Но были и семьи помоложе. Например Егорки Лесова, чей отец занимался геологией, а мама работала в газете.

Поленница была длинная и высокая, однако управились быстро. Полтора десятка человек встали цепочкой между старым домом и забором, пустили дрова, как по конвейеру, полено за поленом. Будто в известном кино про Тимура. Новый штабель вырос за полчаса. Правда, не обошлось без мелких неприятностей. Славик Саночкин уронил чурку на ногу и танцевал несколько минут, а Витька Лампионов и Данька Сверчок подрались. Кто-то кого-то неловко зацепил поленом, потом они сказали друг про друга несколько слов («клизма для гамадрила» и так далее) и сцепились, как дикие коты. Игорь Лампионов и Жох разогнали их пинками. Подошел Виталя и сказал, что к таким случаям следует относиться философски: никто в этом возрасте не проживет без драк. Надо только, чтобы драки были без лишнего ожесточения и, желательно, без разбитых носов. Иначе это способствует развитию всеобщего хаоса в ущерб гармонии мироздания. Витька и Данька способствовать хаосу не стали, потрогали синяки на скулах и снова взялись за работу…

Наконец закончили дело. Бабки в открытых окнах улыбчиво жмурились и кивали. Даже возникшая поблизости Изольда Кузьминична смотрела одобрительно. Народ, отряхивая с себя щепки и сосновую кожуру, разбрелся кто куда.