Топоры гномов

С пальцев мертвеца ударила черная молния, стремительная, неуловимая, от которой невозможно было уклониться, особенно с расстояния в четыре шага. Я и не смог, после чего оказался парализован враждебной силой. Челюсти лича разверзлись в радостной усмешке, вот только она оказалась сразу стерта, когда мое тело окутало сияние «очищения», а затем единым рывком я преодолел оставшееся между нами расстояние. Активация взрывных рун, и молот врезается в тело мертвого мага, кроша его кости и откидывая в сторону. Лич все еще был жив и даже пытался встать, копошась на поваленном им некроманте. Но я не даю ему такой возможности. Подскочив к противнику опуская молот на сухие кости, разнося их в прах. А затем еще раз и еще. Первым гаснут глаза лича, затем приходит очередь оказавшегося под ним некроманта. Но этой победы мало — ведь существуют еще семь магов, которые уже вскоре смогут использовать чары. Подбегаю к ближайшему некроманту, и опрокидываю его на землю, опускаю молот на череп. И в этот момент к противникам возвращается возможность творить чары. Сразу шесть заклинаний ударяет по мне. Часть удается принять на щит, другие ослабляет броня. И потому этого оказывается мало, слишком мало, чтобы со мной покончить!

Опускаю молот на лежащего на земле некроманта, обрывая его существование и подскакиваю к следующему, активирую взрывные руны. Оглушительный грохот разносится над полем сражения, и враг разлетается ворохом костей, отправляясь в небытие. Пятеро, осталось пятеро!

В этот момент стремительная, быстрая тень вырывается из-за моей спины и подлетает к самому потрепанному из некромантов. Кинжал входит тому под подбородок, а затем мертвец падает от удара хвостов. А подняться ему на ноги Кацуми уже не дает, вбивая кинжал в глазницу мага по самую рукоять.

Новые удары заклинаний. Тяжелая, тянущая усталость гнетет к земле, накатившая слабость туманит разум, на ноги подвешивают словно по пудовой гире. Преодолевая сопротивление, я иду к врагу, все еще не в силах сотворить чары очищения. А между тем к уцелевшим некромантам уже подступают зомби и костяные духи, готовые защитить своих хозяев. «Это конец?» — проносится в голове. Однако ответом становится ласковое дуновение магии, сметающее все проклятия. «Спасибо Айлин!» — кричу и бросаюсь в новую атаку.

Рассыпающиеся кости, наполненные злобой и ненавистью глаза, волны магии, смертоносной, дикой, все это мелькает перед глазами, заставляя забыть о времени и пространстве. Вскоре я обнаруживаю себя в окружении зомби и скелетов, стремящихся выпить остатки жизни. Их удары сыплются со всех сторон кроме спины, ведь ее прикрывает Кацуми, гибкая, яростная, успевающая за каждым моим шагом. Кровь бурлит от наслаждения боем, разум пьянеет от восторга, из груди рвется крик, и я не сдерживаю его, кричу во всю силу легких:

— Baruk khazad!

Именно так, клич гномов, клич моего народа, бередящий кровь. Он отражается от скал, от каменного свода, возвращаясь десятикратным эхом.

— Baruk khazad! — вновь прозвучал рев, и только сейчас я осознал, что он раздался из множества глоток. А затем стены зомби расступились, и в проеме показался разгоряченный битвой Громи, во главе с кхазад.

— Славно вы тут покрошили, тан! — восхищенно проревел он, глядя на поле костей вокруг меня и лисицы.

— Отставить разговоры! — рявкнул я. — Громи и четверо на правый фланг, я возглавлю левый. Додавим их, братья!

И снова разгорелась схватка. Молот опускается на грудь зомби, щит отбрасывает второго. Впереди, в пяти шагах, стоит скелет, целящийся в меня из лука. Пытаюсь закрыться щитом, но это оказывается не нужным — голова противника разлетается от пущенного телекинезом камня. Из-за спины проскальзывает быстрая словно тень Кацуми и кинжалом подрезает сухожилие зомби. Не успевает тот опуститься на землю, как кицунэ наносит серию быстрых ударов в шею, сердце, живот, добивая живучего противника.

Едва успеваю принять на щит удар, предназначенный лисе, раскидываю в сторону напирающих врагов, однако Кацуми уже погрузившись в боевой угар, и не замечает число противников. Ее движения становятся более резкими, стремительными, она бросается в самую гущу боя, забывая о защите.

— Кацуми, назад! — ору я, но девушка меня не слышит. С кицунэ начинает твориться что-то странное. Ее будто бы охватывает призрачный огонь. Невесомым полотном он облегает тело девушки, бушует в волосах, покрытом ранами теле, и словно факел, пляшет в ее хвостах. Проходит несколько мгновений и Кацуми ускоряется настолько, что с трудом может уловить даже мой взгляд. Из горла ее слышится рычание, хвосты бьют во все стороны, атакуя нежить, кинжал мелькает, словно росчерк молнии. В одно мгновение кицунэ превращается в воплощение смерти, но эта секунда истекает и вместе с ней уходит пламя.