Тор

– Погоди, – произнес Крепыш. – Нужно понять, где именно находился твой отец в момент аварии. Вспоминай, может, кто-то из его сослуживцев что-нибудь рассказывал? Или мать?

– Нет, – покачал головой Антибиотик, – мать ничего не говорила. Она вообще никогда не поднимала эту тему. Ей было больно вспоминать. До сих пор перед глазами, как она плачет… Мужики со станции – рассказывали, да, но каждый на свой лад. Сложно из этих историй сложить какую-то картину.

– Так… – Петрович на миг задумался. – А кем, говоришь, он работал?

– Главный оператор циркуляционных насосов.

– Если логически рассудить, то он мог находиться в машинном зале. – Крепыш посмотрел на развороченное взрывом здание энергоблока. – Там, – указывая на руины, обреченно произнес он. Но, заметив побледневшее лицо Антибиотика, попытался приободрить его: – Нельзя терять надежды.

Крепыш осмотрелся. Всюду сновали люди. Он понял, что в этом хаосе смешаться с толпой особого труда не составит. Петрович снова погрузился в мысли, обдумывая план дальнейших действий, но визг сирен вновь прибывших карет скорой помощи помешал сосредоточиться. Решив действовать по обстоятельствам, Крепыш развернулся к напарнику и, положив руку на его плечо, произнес:

– Стоя здесь, мы ничего не добьемся. Давай за мной. Как на поле аномалий – след в след. Да, постарайся не отсвечивать лишний раз.

Антибиотик молча кивнул. Его кулаки сжались так, что побелели костяшки. Парень всем сердцем надеялся на успех их затеи. Сама Зона решила направить его в рощу и отбить Крепыша у бандитов, чтобы затем перенестись в прошлое. Не абы куда, а в тот самый день, когда он видел отца в последний раз. Это шанс спасти родного человека или хотя бы узнать, что с ним произошло. Надежда… Надежда – это единственное чувство, помогающее человеку справиться со всеми трудностями жизни. Нет ее – нет смысла, нет цели, нет человека… Ничего нет.

Свернув за угол, сталкеры попали в самую гущу событий. Жара невыносимая. Всюду снуют люди. Вой сирен вперемешку со стонами пострадавших, изувеченные тела которых на носилках грузили в машины. Удушающий запах гари. Все как в настоящем аду. Только чертей не хватает.

– Дорогу! – заорал санитар, вывернувший из дверей энергоблока. – Разойдись! У нас «тяжелый»!

Медики с носилками пронеслись мимо, но Антибиотик успел рассмотреть лицо раненого сотрудника станции.

«Нет, – мелькнуло в голове Антибиотика, – это не он».

Крепыш резко остановился. Осмотревшись по сторонам, свернул ко входу в блок. В помещении царил полумрак, и аварийное освещение не шибко помогло.

– Черт возьми! – выругавшись, мужчина сплюнул и, входя в темный коридор, позвал своего спутника: – Идем, задерживаться здесь долго нельзя. И отца твоего не найдем, и сами того и гляди облучимся по самое не балуй!

Из-за пыли, витающей в воздухе, стало сложно дышать. К тому же эти мелкие частицы были крайне радиоактивны. Прикрыв лица рукавами курток, сталкеры двигались по коридору. Мимо снова промчались медики с носилками. Очередного беднягу явно не спасти: слишком обширные ожоги, но врачи выполняли свой долг, свято следуя клятве Гиппократа.

Впереди, на пересечении двух коридоров, Антибиотик заметил двух работников станции. Тот, что крупнее, закинув руку коллеги на свою шею, помогал раненому выбраться из здания. Их обычно белоснежная форма была перепачкана чем-то черным.

– Смотри, – шепнул Антибиотик, вцепившись в рукав напарника. – Может… Может, они что-то знают о моем отце?

– Возможно, – сухо произнес Крепыш, высвобождая конечность из цепкой хватки. – Хотя вряд ли они сейчас могут трезво мыслить. Тот, что ранен, сто процентов контужен. Обрати внимание на его стеклянный взгляд. А второй пытается спасти товарища.

– Но… – попытался возразить Антибиотик, однако напарник перебил его:

– Вообще зря мы все это затеяли. Мы не можем ничего изменить. Слишком высока цена у последствий.

– Да пошел ты! – психанул Антибиотик и бросился навстречу сотрудникам станции.

– Стой, дурак! – рявкнул Крепыш, но остановить сталкера не удалось.

– Братцы! – запыхавшимся голосом Антибиотик обратился к раненым. – Мужики, нужна помощь…

– Помощь сейчас нужна всем, – басовито буркнул здоровяк, не останавливаясь. – И знаешь, моему товарищу она сейчас нужнее, нежели тебе.

– Федор! Федор Михайлович Остапчук! – не унимался Антибиотик. – Старший оператор циркуляционных насосов!

Ему не ответили – работники продолжили свой путь к выходу.

– Я же тебе говорил! – прошипел подошедший Крепыш. – Они в состоянии шока, к тому же ранены…

– Я должен! – заорал Антибиотик. – Он здесь, я знаю!

– Держи себя в руках! Не одному тебе хреново! Не веди себя, как эгоистичное чмо!

Взбешенный Антибиотик сжал кулаки и развернулся к Крепышу.

– Давай, врежь мне. – На лице Петровича не дернулась ни одна жилка. – Давай же, чего медлишь?

Антибиотик что-то сказал, но его слова утонули во внезапно поднявшемся вое сирен отъезжающих от станции карет скорой помощи.

– Помогите! – донесся чей-то стон, когда все стихло.