Торадора!

- Тебе отвратительно - и прекрасно! И все же, знаешь, я абсолютно не помышляю о том, чтобы убить тебя лишь за то, что ты обо всем узнала! Что плохого в том, чтобы влюбиться в девочку?! Если не решился объясниться ей, ничего не остается, кроме подобных диких фантазий, определенно, это смотрится жалко, тем не менее... все равно я не считаю это постыдным!

"Нет, вероятно, немного стыдно, однако, как бы там ни было, я уже это высказал..." Вещь, которую он спрятал сзади, в общем-то, не желая ее здесь показывать, утратила равновесие, когда мальчик пошевелился, и выскользнула вниз к ногам Айсаки.

- Ах! Вот беда...

- ... Что это? Конверт?

Его рука, которая торопливо пыталась вернуть потерю обратно, на один шаг отстала от маленькой ручки, и, к большому горю, тщетно пронеслась в воздухе.

- "От Такасу Рюдзи... госпоже Кусиэде Минори... госпоже Кусиэде Минори?!"

- Э-это... постой, подожди, это - ошибка.

- Любовное письмо?! Более того... адресованное Минорин?! От тебя?! Для Минорин?! Это тоже?! И это?!

У мальчика больше не осталось возможности отрицать. Три любовных послания, которые не предполагалось отправлять, и Рюдзи был доволен всего лишь тем, что написал их, теперь все были выставлены под свет флуоресцентной лампы.

- Надо же... ты в Минорин... Фиии! ...Это - вранье?! Какой самонадеянный...

- Разве ты - в том положении, что можешь указывать на оплошности других?! Что это за "Фиии"?! В общем-то, и ты в моего закадычного друга Китамуру...

- ... Умолкни. Ты еще не понял, что я сказала тебе забыть об этом? ...Чего медлишь, лучше разом...

- Кажется, ты - такая же!

Браться за боккэн или нет, выбросить все это или не стоит, избить или не надо, лучше сделать или пострадать... то да се, тары-бары, - в общих чертах, так они и ссорились...

- А! - Рюдзи пришел в себя. Если внимательно присмотреться, оказывается, что за окном всего лишь чуть-чуть были заметны признаки приближающегося рассвета.

- Вот напасть, уже - четыре часа, не так ли...?

Уже скоро - время, когда Ясуко заканчивает работу и возвращается домой., если Айсака останется в квартире. Это так удручающе, если Ясуко будет болтать о том и о сем, однако, что еще хуже - мне не хочется по мере возможностей, чтобы кто-то увидел мать, болтающую: "Малыш Рюю, у меня голова раскааааалывается".

Вдобавок, когда прибудет утренняя почта, на нижнем этаже проснется хозяйка дома и, вероятно, явится, чтобы выразить недовольство по поводу шума. ...Нет, возможно, она уже проснулась, и теперь ждет подходящего момента, чтобы выразить недовольство.Рюдзи стал мертвенно-бледным.. Беда, если сейчас нас отсюда выставят, у нас недостаточно средств для того, чтобы переехать... Как раз в прошлом месяце, опустошив наши сбережения, был куплен (это сделала Ясуко) плоский телевизор (на кухню), который выходит за рамки наших средств и потребностей...

- К-как бы там ни было! В любом случае, так. Я абсолютно никому не расскажу об этом деле. Я не собираюсь над тобой подшучивать. Ведь мы - два сапога пара[31]. Поэтому смирись с данностью.

- ...Не могу.

- Почему?! К слову сказать, возвращайся-ка домой... пожалуйста, отправляйся домой...! Моя больная матушка придет, и тогда...

Определенно, она в известном смысле больная. Я не солгал. Однако...

- Нет! Я не могу доверять тебе, и, к тому же... вдобавок...

Неожиданно Айсака, словно маленький ребенок, уселась посреди гостиной и съежилась, обхватив колени руками. Спрятав щеки в коленях, девочка пальцем рисовала[32] на поношенном татами:

- ...Знаешь, а что по поводу того... любовного письма... так или иначе, сейчас - не самое лучшее время...

"Айсака принялась консультироваться о любовных вопросах! Аааах", - Рюдзи энергично почесал затылок:

- О-об этом я в следующий раз тебе дам подробные советы! А посему! Знаешь! Иди домой... прошу!

- ...Правда-правда в следующий раз дашь мне совет?

- Дам. Безусловно, дам. Посоветую о чем угодно, и в любом вопросе мы будем действовать сообща. Даю слово.