Айсака застыла в неподвижности, все еще широко раскрыв затуманившиеся глаза. Мальчик сбежал с такой дистанции, словно бы полз по полу, заскочил в свою комнату, которая находилась по другую сторону от фусумы, и трясущимися руками принялся рыться в портфеле. В большой спешке он вынул тот конверт...
- Вот! Смотри, вот!
...И с налившимися кровью глазами всунул письмо в маленькую руку. Боккэн со стуком упал на пол, а тело Айсаки зашаталось. Однако она уперлась ногами и вернула себе равновесие, после чего подняла к свету отданный ей конверт.
- ...Ах... - ее сжатые губы наполовину приоткрылись. - Аа... ааа... аааа! Уааа!
Взъерошив спутанные волосы, девочка распечатала конверт. Словно бы обезумев, она потрясла его вверх дном и убедилась, что содержимого нет, а затем ошеломленно перевела взгляд на лицо Рюдзи:
- ...Растяпа...
Серьезно вынеся себе такой приговор, Айсака машинально села. Ее глаза, широко открытые до такой степени, что их уголки чуть не лопались, в скором времени словно бы слегка затянулись туманной пленкой. Оставшиеся полуоткрытыми тонкие губы тряслись, как осиновый лист, и только подбородок намеревался что-то решительно продемонстрировать.
- А-айсака?
...Террор прекратился.
На глазах у Рюдзи лицо девочки за миг стало мертвенно-бледным. И тогда ее одетое в платье маленькое тело так и повалилось вбок в обшарпанной гостиной двухкомнатной квартиры.
- Эй! Айсака! Ты в порядке?!
Рюдзи в панике подбежал к месту неожиданного происшествия и подхватил на руки напоминающее куклу обвисшее тело девочки, находящейся без сознания.
В этот момент...
- ...У-урчание в животе...?
* * *
В доме Такасу всегда хранилась замороженная еда.
Запас чеснока и имбиря никогда не истощался, лук тоже был всегда запасен. Далее - в излишке имелись стебли и листья турнепса, затем - бекон, который мальчик собирался приготовить на завтрак. И яйца.
Разумеется, такие глупые вещи, как истощение запасов специй и приправ, случались редко, и гранулированный бульон, и китайские вкусовые добавки, и супы из куриных костей - всего этого на кухне было в самый раз.
Пусть даже сейчас были будний день, три часа после полуночи, а мастерство Рюдзи не знало преград.
- Ч... чеснок...
Пребывая в нерешительности, а стоит ли слегка дотронуться до нее...
- ...Айсака. Айсака Тайга, просыпайся. Желаемый тобой чеснок вполне впитал в себя кунжутовое масло.
...Он легонько потряс ее маленькое тело, уложенное на кровать.
- Жареный... жареный...
- Точно. Жареный рис по-китайски.
- Жареный... рис...
Мальчик увидел, как из уголка ее побледневших губ повисла слюна.
- Ладно, вставай. Остынет ведь.
Чтобы не дотрагиваться до самого тела, он схватил Айсаку, у которой слабо подрагивали ресницы, за одежду и поднял ее с простыней. В это время тело девочки скрутилось, словно ей это было не по нраву:
- ...А ...Чего?
- ...Что? Что это? ...Пахнет чесноком...
Она рыскала взглядом по сторонам.
- Полагаю, именно поэтому ты говорила о жареном рисе. Быстрее ешь, повысь уровень сахара в крови. Ведь снова грохнешься без сил.
Когда Рюдзи указал на жареный рис, сервированный на низеньком столике, ее глаза на мгновение засверкали. Однако...
- ...Что у тебя на уме...?
Она тут же угрюмо прищурилась, и сердито взглянула на мальчика, одетого в спортивный костюм.