ТораДора!

Не говоря уже о том, что домовладелица проснётся, когда доставят утреннюю почту. Скорее всего, она с утра первым делом поднимется сюда, чтобы пожаловаться на шум, который мы подняли… Нет, возможно, она уже проснулась и только ждёт подходящего момента, чтобы к нам подняться. Рюдзи тут же побледнел от такой перспективы. Кошмар. Если домовладелица вышвырнет нас на улицу, у нас не хватит денег найти другое жильё… Наши сбережения были потрачены (эгоисткой Ясуко) в прошлом месяце на покупку плоского ЖК-телевизора, который не к месту в этой квартире…

— «Ну, ладно! Я никому не скажу об этом деле, и мне не годится называть Айсаку дурой, потому что вряд ли я сам лучше. Так что давай на этом закончим, договорились?»

— «… Нет, я не могу этого сделать».

— «Почему?! Тебе пора выметаться… Я хочу сказать, пожалуйста, иди домой…! Моя больная маманя вот-вот придёт…»

В каком-то смысле она действительно больная, так что он не совсем врал, но…

— «Нет! Я тебе не доверяю и ещё… ещё…»

Айсака, как маленький ребёнок, опустилась на колени прямо посреди жилой комнаты. Не отрывая глаз от колен, она повозила пальцами по татами и сказала:

— «… Мм, ну, это… любовное письмо, что мне делать… Просто мне кажется, что ещё не пора его посылать…»

Прекрасно! Теперь Айсака решила спросить у меня совета в любви! «АХХХ!» Рюдзи схватился за голову и сказал:

— «Я, я тебе расскажу про это как-нибудь в другой раз! Ну, давай, иди уже домой… Умоляю!»

— «… Ты точно мне потом расскажешь?»

— «Да! Совершенно точно! Я сделаю всё, что скажешь, и помогу во всём, о чём попросишь. Клянусь!»

— «… Ты мне поможешь? Не смотря ни на что?»

— «Да! Всё, что угодно!»

— «Во всём поможешь? Ты так сказал… Будешь служить мне, как собака? И, как мой пёс, всё для меня сделаешь?»

— «Да, да! Я буду стараться, клянусь! Как пёс или кто угодно, я помогу!… Так что давай на сегодня закончим, ладно? Ладно?»

— «Хорошо… Тогда я пойду домой».

Кажется, она, в конце концов, согласилась. Айсака подняла свой деревянный меч и встала. Она посмотрела в сторону окна, там внизу стояла пара маленьких туфель. Значит, она правда влезла через окно… Айсака повернулась, чтобы взглянуть на бормочущего Рюдзи, затем подняла туфли и направилась ко входной двери. Внезапно она обернулась:

— «Эй!»

Что ещё?! Рюдзи принял защитную стойку, но…

— «Ещё остался… жареный рис?»

— «А? О, нет… потому что ты всё съела».

— «Вот как? Ну, ладно».

— «Ты всё ещё не наелась? Умяла четыре миски риса. Ты правда такая голодная?»

Ответа не было. Айсака повернулась к Рюдзи спиной и надела один туфель.

— «… Перегородка…» — сказала она тихо и снова без предупреждения обернулась.

— «Боже, ты стала такой разговорчивой».

— «В перегородке дырка… починить будет дорого?» — спросила она, глядя на Рюдзи и моргнув своими большими глазами два или три раза. Чувствуя, что сердце начинает бешено стучать, Рюдзи избегал взгляда Айсаки. Не потому, что боялся, а потому, что был озадачен. Он впервые видел Айсаку, когда она не выглядела рассерженной.

— «Ахх… мм… что касается починки, я и сам справлюсь… наверное. Я только что смотрел — дырка не такая уж большая, так что всё будет нормально, если я найду японскую бумагу хорошего качества. Хотя поблизости можно отыскать только бумагу среднего качества».

— «Хмм…»

По выражению её лица он не мог понять, что она задумала.

— «Японская… Если получится, можешь использовать эту!»

Айсака что-то вытащила. Она хочет, чтобы я использовал это?… Рюдзи был сбит с толку вещью, которую она сунула ему в руку. Как бы это сказать? Она просит меня заклеить дырку в перегородке её пустым конвертом для любовного письма…

— «Если пригодится, тогда бери и пользуйся! Если понадобятся деньги на починку, я заплачу».

— «А… э… ага!»

Не отвечая, наелась она или нет, Айсака стала с хмурым видом завязывать шнурки. Глядя на её согнутую спину, он почувствовал…

— «… Эй, погоди минутку!»

Он почувствовал, что должен её окликнуть.

— «Теперь-то что?!»

— «… Как долго ты не ела?»

— «Тебе какое дело? Не то, чтобы я совсем не ем… Мне надоела еда из круглосуточного магазина… поэтому, даже купив её, я не могла заставить себя есть…»

— «Круглосуточный? Все три раза в день? А это не вредно для твоего здоровья?»