Тореадор. Часть 2. Лаура

– Исабель, ты сверх всякой меры любопытна. Если Его Величество, король считает, что происхождение сеньориты Видаль позволяет ей находиться возле королевы, то совсем не дело ставить это под сомнение. Но чтобы тебе это стало совсем понятно, я объясню. Отец сеньориты был не простым охранником, он был личным телохранителем и большим другом дона Хосе. Древность его рода вполне сопоставима с благородством происхождения твоего отца. В этом смысле они равны. Единственное различие между тобой и Лаурой в положении ваших матерей. Твоя мать была из более родовитой семьи. Но это не критично, как считает первая статс – дама Ее Величества.

– Так почему же меня не приглашают во дворец даже на простые приемы, а Лауру, едва она засветилась в обществе, сразу взяли в свиту королевы? Это несправедливо! Я тоже очень красива. Даже красивее Лауры, так все говорят. Она просто интриганка. Строит из себя скромницу, а сама выискивает, за кого бы выйти поудачнее замуж. Сначала строила глазки Эстебану, даже вышила для него платки, потом торчала у вас на глазах, в надежде понравиться вам, чтобы выйти замуж за Маркоса, а теперь крутится у подножия трона, может быть, король сам подберет ей мужа. Весьма ловкая особа.

– Откуда ты все это знаешь, Исабель?

– Эстебану она отдавала платки в моем присутствии, а все остальное очевидно. Я за ней наблюдала весь вечер. Весьма хитрая девица. – с этими словами Исабель протянула донье Каталине платок с вышитой монограммой.

Донья Каталина внимательно рассмотрела вышивку:

– Очень тонкая работа. У сеньориты Видаль, золотые руки. Я вижу, что не ошиблась в ней.

– Тетя, вы мне не верите? Что же, скоро сами убедитесь. – Исабель надулась и стала смотреть в окно, пытаясь справиться со злыми слезами, некстати навернувшимися на глаза. Она никак не могла смириться с несправедливостью. Ее мечта – вращаться во дворце, блистая своей красотой и остроумием, уплывала в неизвестном направлении только потому, что королю больше приглянулась какая-то белобрысая выскочка.

Просидев еще несколько минут с доньей Каталиной, и не добившись от нее ничего полезного для себя, Исабель засобиралась домой.

– Тетя, я должна уже быть дома. Отец будет волноваться.

– Тебя подвезти?

– Нет. Спасибо. Я больше люблю верхом.

Исабель пересела на своего жеребца и умчалась, едва кивнув Марко. Он покачал головой, но даже не стал смотреть ей вслед. Всю дорогу он размышлял о Лауре. Ему было мучительно больно думать о притязаниях короля. В сложившейся ситуации он не мог заслонить свою любимую от неприятностей.

***

Лаура весь день ни на шаг не отходила от первой статс – дамы. Та обучала ее дворцовому этикету и обязанностям, закрепленным за камеристками королевы. Лаура поняла одно, что ей, в этой годами сложившейся иерархии, совсем нет места. Она не имела права даже подать стакан воды, если королева захочет пить. У каждой из придворных дам были четко очерчены границы, что они должны, что имеют право и что не имеют право делать. Как Лаура и думала, ее права были на уровне комнатной собачки. Она должна была скромно сидеть в сторонке и ждать указаний от Клементины ди Браско. Ей было поручено держать Библию первой статс – дамы и зачитывать оттуда искомый текст. Лаура хорошо знала Библию и совсем не боялась ошибиться.

При виде девушки, королева, казалось обрадовалась, и даже произнесла пару слов, обращаясь к Лауре. Больше она не смотрела в ее сторону весь день до того момента, как ее стали переодевать ко сну. Тогда королева повернулась к Лауре и сказала, что та может быть свободна до следующего утра. Лаура низко поклонилась и, с облегчением вздохнув, вышла из спальни королевы. Попрощавшись с Клементиной ди Браско, она, со своей горничной Тиной, поспешила к воротам, за которыми ее уже поджидали карета и Марко, в сопровождении охраны. Лаура так торопилась, что совсем не заметила человека, стоявшего в густой тени, прижавшись к чугунной ограде. Он зорко следил сквозь узорную вязь за всеми участниками этого мероприятия. Когда карета тронулась в путь, человек в черной рясе повернулся и ушел совсем в другую сторону.

Приехав домой, Лаура первым делом направилась к матери. Весь день она молилась, чтобы Густаво Пенья сотворил чудо, и Кончита снова могла бы вставать и ходить. В комнате у Кончиты она застала самого Густаво, сидевшего рядом с больной на стуле и донью Каталину, сидевшую в кресле поодаль. Лаура и Марко тихо подошли к кровати. Кончита спала или делала вид, что спит. Чтобы не беспокоить никого, она делала так всегда, когда ее мучили нестерпимые боли. И Марко и Лаура прекрасно знали об этом, но делали вид, что верят ей и не беспокоили понапрасну.

Лаура тихонько поздоровалась с монахом. Он тоже был искренне рад видеть девушку.

– Боюсь, что сейчас я бессилен помочь твоей матери, Лаура. Не представляю, кто смог и раньше сотворить чудо. С таким переломом позвоночника, люди долго не живут. Она повредила его еще больше и ее парализовало. Она не чувствует свое тело ниже лопаток. Ходить она больше не будет.

Лаура заплакала навзрыд, уткнувшись Марко в плечо.