Торговец

Да отпустите же вы его, совсем с ума посходили с вашей конспирацией. Не удивлюсь, если единственный более-менее нормальный летописец теперь от трудов по истории шарахаться будет как от демонов, а при слове «пулемет» падать в обморок.

(Запись рукой Олафа Уничтожителя на листе прошения, как достойный всяческого подражания пример всепрощения)

Олаф, уже сломавший себе голову над вопросом глобальной важности

Думается, многочисленные племянники Большеухого Лю поминают меня тихим незлым словом, просыпаясь, и еще одним – засыпая, во всяком случае, в последнее время. Хотя нельзя сказать, что это оттого, что я им так уж сильно неприятен, – наоборот, пока у меня есть деньги, а они у меня есть (спасибо почившей в бозе ящерке), многочисленная когорта родственников старого Лю готова потакать практически любым моим капризам. Уж слишком хорошо они, капризы, мною оплачиваются. Взять хотя бы груз китайских «стрел», наконец-то прибывший по назначению. Мало того что я переплатил за срочность около двадцати процентов, так еще десять пришлось отдать за доставку. Но это все равно того стоило – ведь после официального подтверждения передачи груза (задержанного, к слову, почти на две недели) колумбийцы с одобрением приняли мои извинения (в виде бесплатного подарка из еще пятидесяти ракет). В кратком телефонном разговоре, произошедшем после передачи строительного оборудования и груза напорной арматуры, представитель семьи мягко пожурил меня и вместе с тем уверил, что дальнейшее наше сотрудничество имеет перспективы и гарантированно не закончилось. Видимо, представители Триады, из рук которых он и получил груз вместе с отступными, показались достаточно весомым аргументом, чтобы не затевать практически объявленной охоты на меня любимого. С албанцами так и вообще удалось разобраться парой звонков (правда, на повышенных тонах). Это, конечно, если пропустить столь незначительное событие, как доставка в подвал банка одного из «племянников» Лю довольно тяжелого груза, кстати, с помощью все того же старого грузовичка, уже органично пристроившегося в арендованном складе, все больше и больше обретающем черты жилого строения. Первоначально переселившиеся на склад наемники всего за пару проведенных в нем суток устроили небольшую уборку временного логова и дополнительно укрепили стены жилой пристройки. Это все старший из Мак-Конеллов – Адам. Только у него паранойя развита до такой степени. Во всяком случае, у этого гранатометчика от Бога, на моих глазах завалившего в Замбии из РПГ двухмоторный штурмовик, был небольшой пунктик (который, впрочем, ему всегда прощали) – если было время и позволяли ресурсы, он превращал любой бивак в аналог линии Мажино. Ну а после того как оба старших брата вместе с Джимом О'Лири отправились через портал, на складе остался только один жилец, которому можно было полностью доверять, не считая меня, – младшенький Сэмюэль Мак-Конелл. Вот он-то, вооружившись энным количеством выделенных средств, вниманием племянников и просто хороших знакомых Лю, и довершил превращение склада из развалюхи, готовой упасть под дуновением утреннего бриза, в более или менее приличное строение. Ну на полноценный штурм его не хватит, но вот предоставить кое-какую защиту от пуль обложенные изнутри шлакоблоками стены уже могли. Вдобавок Сэм неизвестно каким образом смог вдохнуть жизнь в умирающий от старости кондиционер, так что, вкупе с двумя креслами и кожаным диваном, обстановка уже напоминала офис средней руки. Небольшой офис «компании по сопровождению грузов», или, как еще называют подобные образования, «охранной фирмы». С оформлением документов помог все тот же Лю. И даже порекомендовал нескольких, как он высказался, «молодых обалдуев». Парочка из которых как раз сейчас пялится в телекамеры, охраняя внешний периметр, который удалось разнести на дополнительные пятьдесят метров, просто выкупив соседние склады и буквально напичкав их различными неприятными подарками, начиная от тех же телекамер и заканчивая югославскими противопехотными M-RUD[18].

Конечно, полного доверия ставленникам Лю у меня нет, и поэтому еще пятеро наемников из «старой компании» уже летят в гости, а в мире Аксимилиана натаскиваются два отдельных десятка из самых неразговорчивых и нелюбопытных парней, еще недавно бывших крестьянами. Во всяком случае, старый король клянется собственным посмертием, как бы это странно ни выглядело, что после клятвы верности изменить они не смогут просто физически.