Торговля кожей

У нее были короткие темные волосы и приветливое миловидное личико, как у старшеклассницы-милашки, с которой, по идее, должен встречаться каждый, но на деле везет немногим.

— Спасибо, — сухо поблагодарила я.

Если бы футболка сидела на моей груди чуть потуже, она расползлась бы по швам прямо на мне, как штаны Невероятного Халка.

Танцовщица придвинулась ближе, ее рука скользнула по моей футболке сбоку, не касаясь непосредственно груди, хотя и рядом.

— Поднимайся на сцену, я для тебя станцую совершенно бесплатно, — сказал она, адресовав мне улыбку, в которой одновременно сплелись бесхитростное дружелюбие и обещание чего-то порочного, сокрытого в причудливых ямках у нее на щеках и где-то глубоко в ее ореховых глазах.

Эдуард притянул меня к себе поближе слегка небрежным движением, ухмыльнувшись танцовщице:

— Прости, но мы спешим. Хотя в другой раз я поглядел бы на это зрелище с удовольствием.

Она улыбнулась ему яркой очаровательной улыбкой, пустой, как лампа накаливания. Такой улыбкой я обычно одаривала трудных клиентов. Она быстро переключила свое внимание, начав кокетничать с Эдуардом, закинув на него свою руку, насколько позволял висевший на его плече рюкзак:

— Дай слово, — капризно потребовала она.

— Чесен пень, — рассмеялся Эдуард.

Танцовщица придвинулась к нему поближе, прошептав:

— Когда будешь здесь в следующий раз, спроси Бриану. Я работаю здесь с шести вечера шесть дней в неделю.

— Я запомню, — кивнул он.

Она не выпускала мою руку из своей, так что когда Эдуард потащил меня к выходу, ее рука скользнула вдоль моей до самых кончиков пальцев. Мы вышли наружу и Эдуард продолжал изображать выпивоху еще полквартала, затем он выпрямился и дальше мы могли идти нормально.

— Я знаю, что ты привлекаешь оборотней и неживых, но чтобы за тобой волочились обычные женщины… Что все это значит? — спросил Эдуард.

— Давай найдем какой-нибудь темный переулок и ты отдашь мне все мое оружие. Я вооружусь и все объясню.

Мы сделали то, что я предложила. В этой части города имелось множество темных переулков. Он протянул мне кобуру, которую я обычно надевала первой, и я начала заново вооружаться.

— Если тебе удастся заставить кого-нибудь из женщин-посетителей сбросить с себя кое-какую одежду, пока ты играешь с ней, мужчинам это понравится. Ты сделаешь кучу денег на этом, — пояснила я.

— Старая лесбийская фантазия, — понял он.

— Ага.

Я натянула на себя кобуру от браунинга с запасными патронами, пристроив длинный клинок в ножны на спине. Затем я надела свой рюкзак, стянув лямки достаточно туго, чтобы он не сдвигался.

— Похоже, этой танцовщице больше приглянулась ты, чем я, — заметил он.

— Так ты и это просек? — подколола его я, вынув винтовку МП5 из рюкзака, в который она не влезала, и повесив ее на специально приспособленный для этого ремень через плечо. — Нечто подобное я наблюдала с танцовщиками-мужчинами; даже самых непрошибаемых из них может раздражать поведение некоторых посетительниц. Думаю, то же самое можно сказать и про танцовщиц, имеющих дело с мужской аудиторией. Если у тебя накапливается негативный опыт общения с публикой противоположного пола, ты становишься в какой-то степени бисексуалом.

— Надо же, а это заявление относится к кому-нибудь из мужчин в твоей жизни?

— Думаю, сексуальная ориентация моих мужчин сформировалась до того, как кто-либо из них начал работать стриптизером. Кроме того, стриптиз танцуют только Натэниэл и Джейсон, а последний вообще всего лишь наш друг по койке.

— А как насчет Жан-Клода? — продолжал выпытывать Эдуард.

— Он больше не танцует стриптиз, — ответила я.

— Он выходит на сцену, Анита. Я видел, как он предлагал поцелуи за деньги.

Этим он начал заниматься совсем недавно, но вопрос заставил меня присмотреться к Эдуарду повнимательнее:

— Когда это ты был в клубе, чтобы увидеть его выступление? — подозрительно спросила я.

Он сделал шаг в сторону, так что я не смогла разглядеть в полумраке ничего, кроме его улыбки. Той самой, которую он использовал, когда знал что-то, что я хотела узнать, и не собирался удовлетворять мое любопытство.

— Ты что, следишь за нами? — разозлилась я.

— Не совсем.

— Что «не совсем»? — спросила я сварливо.

— Я не доверяю ему, и на случай, если однажды ты тоже решишь больше не доверять ему, я хотел выяснить, что у вас там в Сент-Луисе происходит, — ответил он.

— Не стоит применять эти двойные стандарты к Жан-Клоду, Эдуард, — посоветовала я.

Я рассовала все свое оружие по местам, отступив на шаг от Эдуарда, оставив себе пространство для маневра.

— Ты мне угрожаешь? — спросил он.

— Это ты тут шпионишь за одним из моих любимых. Я же не втираюсь в магазин к Донне, прикинувшись покупателем.

Он кивнул.

— Справедливо, — признал он, хотя голос его был осторожным, холодным.