Торговый дом Гердлстон

Это послание так поразило нашу героиню, что она некоторое время сидела, погрузившись в размышления, сжимая в пальцах листок бумаги. Когда она подняла голову и оглянулась, Ребекки в комнате уже не было. Кэт скомкала записку и бросила ее в огонь. Эзра все же, по-видимому, не столь жестокосерд, как ей казалось. Он пытался даже воздействовать на отца, смягчить его сердце. Что же ей делать: воспользоваться этим неожиданным предложением или ждать весточки от друзей? Быть может, они уже в Бедсворте, но не знают, как дать ей о себе знать? Тогда предложение Эзры пришлось как нельзя кстати. Но так или иначе она может добраться до Портсмута и послать оттуда телеграмму Димсдейлам. Нет, нельзя упускать такую возможность. И Кэт решила, что она примет предложение Эзры. Уже пробило восемь, а он будет ждать ее в девять. Она встала - нужно было собраться, надеть плащ и капор.

ГЛАВА XLIV

ДЫХАНИЕ СМЕРТИ

После своего разговора с Ребеккой Эзра решил, что он, вероятно, сумеет повлиять на Кэт и выманить ее из дому, в парк, где она окажется во власти Бурта. Он предложил этот план отцу, и тот горячо его одобрил. Только одно обстоятельство вызывало беспокойство: решится ли девушка выйти из дому в такую ненастную зимнюю ночь. Единственно, что, по-видимому, могло заставить ее отважиться на такой шаг, - это надежда спастись отсюда навсегда. Искусно сыграв на этом, можно было, пожалуй, надеяться заманить ее в ловушку. Отец с сыном совместно составили вышеозначенное послание, и последний, вручив записку миссис Джоррокс, приказал доставить ее Кэт. Однако Ребекка, неусыпно следившая за своей хозяйкой и молодым коммерсантом, была на страже и сразу заметила, что старая ведьма ковыляет по коридору с письмом в руке.

- Куда это вы, мамаша? - спросила Ребекка.

- Да вот письмо ей несу, - прохрипела старуха, кивая трясущейся головой в сторону спальни Кэт.

- Давайте я снесу, - живо сказала Ребекка. - Я как раз собралась подать ей чай.

- Вот и спасибо. А то, глядишь, мой ревматизм доконает меня с этими лестницами.

Ребекка взяла записку и поднялась наверх. Но прежде чем отнести ее хозяйке, она направилась к себе в комнату и прочла всю записку от первого до последнего слова. Это послание, казалось, подтверждало самые черные ее подозрения. Эзра просил свидания у женщины, которую, по его словам, он ненавидел. Правда, просьба была изложена в довольно сдержанных выражениях и под самым благовидным предлогом. Но можно ли было сомневаться, что все это лишь для отвода глаз - на случай, если записка попадет кому-нибудь в руки? Конечно, между ними существует сговор, и это - просто-напросто любовное свидание. И Ребекка, словно раненая львица, металась по комнате, в ярости ломая руки и кусая губы до крови. Прошло немало времени, прежде чем она настолько овладела собой, что смогла доставить записку по назначению, но и тут, как мы видели, Кэт бросилось в глаза ее возбужденное состояние. Однако Кэт, разумеется, не подозревала о том, какие страсти бушуют в груди темноглазой служанки, какие усилия она прилагает, чтобы не броситься на свою воображаемую соперницу и, сдавив руками ее белое горло, не задушить ее насмерть.

Внизу Эзра беседовал с отцом.

- Уже восемь часов, - сказал он. - Пойдет она или не пойдет, хотелось бы мне знать.

- Пойдет, можешь не сомневаться, - уверенно сказал отец.

- А если все же не пойдет?

- Тогда нам придется найти другой способ выманить ее из дому. Мы слишком далеко зашли, чтобы в последнюю минуту отступать перед мелочами.

- Мне надо чего-нибудь выпить, - помолчав, сказал Эзра и налил себе виски. - Я весь продрог и просто сам не свой, точно кот, учуявший мышь. Не понимаю, как это вам удается сохранять хладнокровие. Вы так спокойны, словно вам предстоит проверить счета или подписать накладную. А я думаю только об одном - скорей бы! Это ожидание непереносимо.

- Что ж, тогда проведем время с пользой для души, - сказал Джон Гердлстон, и, достав из кармана небольшую пухлую библию, голосом торжественным и звучным начал читать из нее вслух. При этом он наклонился поближе к свече, и в желтом ее свете отчетливо выступили его крупные, резкие черты. Ястребиный нос и впалые щеки придавали ему хищное выражение, которое еще усиливалось блеском его глубоко посаженных глаз.

Отблески огня играли на осунувшемся, но все же красивом лице Эзры; развалившись в кресле, он с недоверчивым изумлением наблюдал за своим отцом. Эзра никогда не мог до конца решить для себя вопрос: что за человек его отец - отъявленный лицемер или религиозный маньяк? Бурт, взгромоздив ноги на каминную решетку, спал непробудным сном и громко храпел; голова у него свисала с ручки кресла.

- Не пора ли его будить? - спросил Эзра, прерывая отца.

- Да, думаю, что пора, - отвечал старый коммерсант, благоговейно закрывая священную книгу и пряча ее в нагрудный карман.

Эзра взял свечу и, подняв ее повыше, осветил лицо спящего Бурта.

- Ну и животное! - пробормотал он. - Видели ли вы когда-нибудь второй подобный экземпляр?