Торговый дом Гердлстон; Маракотова бездна; Открытие Рафлза Хоу; Ужас расщелины Голубого Джона

— Во время прогулки повторяйте про себя слова Священного писания. Ничего не может быть лучше, как начинать с этого день.

— Какие же слова вы мне посоветуете вспомнить? — с улыбкой спросила Кэт, стоя на пороге, вся в ореоле солнечных лучей, лившихся в растворенную дверь.

— «В расцвете жизни мы уже на краю могилы», — торжественно изрек опекун.

Голос его звучал столь сурово и глухо, что у девушки сжалось сердце. Впрочем, она тут же стряхнула с себя уныние. День был так ясен, ветерок так свеж, что предаваться меланхолии было невозможно. Да и час освобождения приближался! Нет, в это утро она не позволит себе терзаться смутной тревогой и темными предчувствиями. А перемена в обращении с ней опекуна облегчала эту задачу, и Кэт почти убедила себя, что она неправильно истолковала накануне его слова и намерения.

Она прогулялась по аллее до ворот и перекинулась несколькими фразами со своим стражем. И он тоже не вызывал в ней сегодня досады, — его странности и чудачества скорее даже позабавили ее. А Стивенс был весьма не в духе из-за некоторых осложнений домашнего характера. Жена налетела на него и задала ему трепку.

— Прежде, бывало, она побранит сначала, а потом уж хватается за кочергу, — сокрушенно пожаловался он. — А теперь сразу в ход идет кочерга, брани даже и не слышно.

Кэт поглядела на мощный торс и свирепое лицо и подумала, что его жена, должно быть, очень храбрая женщина.

— А все почему? Потому что мне от здешних рыбачек покою нет, — осклабившись, продолжал Стивенс. — А ей это не по нутру, чтоб мне пропасть, если вру! А я чем виноват? Женщины всегда липли ко мне, как мухи.

— Вы отправили мое письмо? — спросила Кэт.

— А как же, ясное дело, отправил, — отвечал страж. — Оно уже в Лондоне, небось. — И его единственный глаз так плутовато забегал по сторонам, что Кэт сразу заподозрила обман, и еще жарче возблагодарила судьбу за то, что ей не пришлось возлагать все свои надежды только на посулы этого негодяя.

На дороге ничего не было видно, кроме единственной телеги, рядом с которой шагал простоватого вида парень. Но после воскресной встречи с двумя деревенскими хулиганами Кэт стала уже опасаться местных жителей и поспешно отошла от ворот. Пройдя через парк, она снова забралась на крышу сарая. По ту сторону ограды стоял мальчик в ливрее. Он стоял так неподвижно, что его можно было принять за восковую фигуру из паноптикума, если бы не его взгляд, рыскавший во всех направлениях и в конце концов остановившийся на Кэт.

— Доброе утро, мисс, — произнес этот персонаж.

— Доброе утро, — отвечала Кэт. — Я, кажется, видела тебя вчера с миссис Скэлли?

— Верно, мисс. А теперь хозяйка велела мне ожидать здесь и не сходить с места, пока я не увижу вас. Вы, мол, непременно сюда придете. Вот я уже почитай что час вас жду.

— Твоя хозяйка — настоящий ангел, — с жаром сказала Кэт, — а ты хороший, славный мальчик.

— Насчет хозяйки это вы в самую точку, мисс, — прохрипел шепотом мальчишка и энергично закивал головой в подтверждение своих слов. — У нее сердце — во! На троих хватит.

Его горячая восторженность невольно заставила Кэт улыбнуться.

— Ты, я вижу, очень к ней привязан, — заметила она.

— Да как же бы это я не любил такую хозяйку! Она меня из работного дома взяла, даже никаких бумажек не спросила, а теперь обучает, хочет сделать образованным. Послала сюда с поручением.

— Какое же поручение?

— Велела сказать, что отправила письмо, а не телеграмму, потому как много надо было объяснить, а в телеграмме всего не напишешь.

— Я так и предполагала, — сказала Кэт.

— Она написала письмо майору… майору… как его… ну, тому, что ее обхаживает. И говорит, что он уж непременно сегодня же явится сюда. А вам велела держаться покрепче и сказать, не обижают ли вас тут.

— Нет, нет! Нет, нисколько! — отвечала Кэт с улыбкой. — Передай своей хозяйке, что мой опекун был сегодня гораздо добрее ко мне, и я полна надежд. И скажи еще, что я от всего сердца благодарю ее за доброту.

— Ладно, мисс. А этот кривой — тот, что у ворот, он не нахальничает?

— Нет, нет, Джон.

Джон недоверчиво на нее покосился.

— Ну, нет, так ладно, — сказал он. — Только, сдается мне, вы не из тех, кто любит жаловаться. — Он разжал кулаки и показал Кэт довольно большой зазубренный камень. — А то, пусть только тронет, — последний глаз выбью!

— Пожалуйста, не вздумай ничего вытворять, Джон. Будь умником и беги скорей домой.

— Ладно, мисс, до свидания!

Мальчишка зашагал по дороге, а Кэт смотрела ему вслед. У перекрестка он остановился, словно в нерешительности, и Кэт вздохнула с облегчением, когда увидела, что он швырнул камень в поле, засаженное репой, и, повернувшись к воротам аббатства спиной, направился в противоположную сторону.

Глава XLII Три лица за окном