Торговый дом Гердлстон

— Я подрядился опустить ваше письмо за эту женевскую штуковину, — сказал Стивенс. — Насчет конвертов и адресов уговору не было. Славный это у вас карандашик в чехольчике. Можем договориться, ежели вы добавите и его.

Кэт молча протянула ему карандаш. Луч света пробился наконец сквозь окружающий ее беспросветный мрак. Стивенс опустил часы и карандаш в карман и взял у Кэт крошечный клочок бумаги, от которого зависело так много. Протягивая ему бумажку, Кэт увидела, что по проселочной дороге катит кабриолет, запряженный пони. Цветущая дама средних лет правила лошадкой, а возле нее сидел мальчик-слуга. Холеная гнедая лошадка уверенно и неторопливо трусила по дороге, всем своим видом показывая, что она здесь главное действующее лицо, и весь этот маленький выезд, казалось, дышал довольством и благополучием. При виде этих, хотя и чужих, но не враждебно настроенных людей бедняжка Кэт, истосковавшаяся в своем одиночестве, почувствовала, как у нее отлегло от сердца — таким теплом и уютом повеяло на ее истерзанную суеверными страхами душу от этой простой житейской картины.

— Едет кто-то! — воскликнул Стивенс. — Убирайся отсюда живее! Опекун не велел подпускать тебя к воротам.

— О, прошу вас, разрешите мне сказать несколько слов этой даме!

Стивенс угрожающе поднял дубинку.

— Убирайся! — злобно прохрипел он и, замахнувшись дубинкой, двинулся к Кэт. Кэт отшатнулась, и в это мгновение ее поразила неожиданная мысль. Собрав все силы, она бросилась что есть духу через парк. И как только она скрылась из глаз, Стивенс тщательно и неторопливо разорвал доверенный ему листок бумаги на мелкие клочки и развеял их по ветру.

ГЛАВА XXXIX ПРОБЛЕСК НАДЕЖДЫ

Кэт Харстон, не помня себя, бежала через парк, спотыкаясь о корни, продираясь сквозь колючие кусты шиповника и ежевики, не замечая царапин, не ощущая боли, готовая смести все преграды на своем пути к освобождению. Быстро отыскав сарай, она, как и в прошлый раз, с помощью бочки взобралась на него. Встав на цыпочки, она окинула взглядом длинный пыльный проселок, пожухшие живые изгороди вдоль него и унылую железнодорожную насыпь по ту сторону проселка. Кабриолета нигде не было видно.

Впрочем, Кэт и не ждала, что он появится так быстро, — ведь она бежала наперерез, через парк, а экипаж должен был его обогнуть. Проселочная дорога, по которой ехал кабриолет, пересекалась с другим проселком под прямым углом, и этот второй проселок был ей отсюда хорошо виден. Кабриолет мог свернуть на этот проселок или проехать прямо. Если он не свернет, Кэт не сможет привлечь к себе внимание дамы. Кэт не сводила глаз с пересечения дорог, и ей казалось, что сердце у нее перестает биться.

Но вот она услышала скрип колес, и гнедая лошадка выбежала из-за угла. Кабриолет подкатил к перекрестку, и дама, словно в нерешительности, придержала лошадку, видимо, не зная, какой путь ей следует избрать. Затем она шевельнула вожжами, и лошадка затрусила прямо. Крик отчаяния вырвался из груди Кэт, когда она увидела, как разлетается в прах ее последняя надежда.

По счастью, мальчик-слуга, сидевший в экипаже, отличался завидной остротой слуха, нередкой, впрочем, в его возрасте. Он услышал возглас Кэт, обернулся и в просвете живой изгороди увидел над монастырской стеной женское лицо, которое смотрело вслед их экипажу. Он обратил на это внимание своей хозяйки.

— Может, повернем обратно, мэм? — спросил он.

— А может, все-таки не стоит, Джон, — сказала миловидная дама. — Каждый волен смотреть из-за своей садовой ограды, куда ему вздумается. Это еще не дает нам повода совать свой нос в чужие дела, не так ли?

— Так, мэм, но она же что-то кричала нам.

— Разве, Джон? Разве она нам кричала? Может быть, это частное владение, и мы не имеем права проезжать по этой дороге?

— Нет, она вроде как звала на помощь, словно на нее напал кто-то, — убежденно сказал Джон.

— Тогда поехали обратно, — решила дама и повернула кабриолет.

Кэт с упавшим сердцем уже начала спускаться со своего наблюдательного поста и вдруг застыла на месте, словно пронзенная электрическим током: она увидела, что гнедая лошадка появилась снова из-за поворота дороги и несется обратно вскачь с резвостью, совершенно необычной для этого четвероногого. От волнения девушка так побледнела, и вместе с тем лицо ее засветилось такой радостью, что подъехавшая в кабриолете дама больше не сомневалась: какие-то крайние немаловажные обстоятельства заставили эту девушку позвать на помощь.

— Что случилось, моя дорогая? — крикнула дама, натягивая вожжи, когда экипаж поравнялся с Кэт. Обращенное к ней с мольбой прелестное лицо мгновенно тронуло ее доброе сердце.

— Ах, сударыня, — понизив голос, быстро проговорила Кэт, — я с вами незнакома, но уверена, что это господь бог послал вас сегодня сюда. Меня держат взаперти за этой оградой и убьют, если никто не придет мне на помощь.

— Вас убьют? — воскликнула дама, откинувшись на сиденье и всплеснув от удивления руками.