Торнан-варвар и жезл Тиамат

— А где в Кильдаре женщины носят безрукавки на голое тело? — спросил вдруг Чикко.

— На Синем берегу, — пояснил Торнан. — Рыбачки так ходят, это удобно, чтоб одежду не мочить лишний раз, и чтоб рыбой не провоняло барахло.

— Хотелось бы посмотреть.

— Но уже, видать, не посмотришь, — сообщила Марисса, кромсая одежду.

За час она порезала старый плащ и скроила из него довольно уродливую юбку до щиколоток. Чикко не преминул ей напомнить, что и голову тоже следует покрывать, и она обмоталась платком, отчего вид приобрела весьма залихватский.

* * *

В Корг они въехали под вечер.

Стража не спросила ни пошлины, ни подорожных — видать, как бы то ни было с дворцовым переворотом и властью, но почтение к офицерскому чину по-прежнему сохранялось, даже если спутники офицера никак не похожи на доблестных хранителей границ от норглингской скверны.

С точки зрения капитана, столица королевства почти не изменилась. Разве только хорошеньких женщин на улицах стало меньше. Может, их просто не так стало заметно под длинными платьями и платками?

А шлюх в их крикливых нарядах вообще видно не было. Или разогнали, или, что вернее, они теперь не выставляли себя напоказ, уйдя в тень.

А так — все как обычно. Крикливые разносчики и зазывалы, вполне довольные лица сытой столицы процветающей мирной страны. Ну и нищих не убавилось — да и с чего им убавляться?

Когда они подъезжали к Последней площади, Торнан подумал, что, может, Марисса теперь никто, потому как новые власти, судя по всему, намерены прижать храмы, и вполне возможно, пресловутые воительницы Тиамат уже давно разогнаны.

Воительницы, однако, были на прежних местах, правда, были одеты по-иному — в широкие складчатые туники и длинные складчатые же юбки. Марисса задержалась у врат, но то ли стражницы не узнали ее, то ли были новенькими, но не обратили внимания на молодую женщину с мечом и в неуклюжей вытертой юбке.

И они вступили под полутемные своды святилища.

Когда они уходили, храм был почти пуст. Теперь тут было множество людей: паломники, жрецы и жрицы, прислужники, иеродулы... По сторонам широкого нефа стояли святилища младших богов и богинь, но главенствовала, конечно, Тиамат. Тут же было большое число ее изображений, включая и самые древние — грубые статуэтки женщины с маленькой головой и худыми руками, с тяжелыми грудями и торчащими бедрами, указывающей рукой на свой живот. У ног идолов лежали миртовые ветви, лепестки роз и зернышки благовоний. А над ними украшенные лепным узором окна ярко вспыхивали закатным солнцем, отражаясь в рубинах и аметистах, которыми были выложены надписи вдоль купола. Лахми, Ашигора, Нера, Ахамат, Мелитта, Ночная Госпожа и просто Великая Мать: таковы были ее имена.

В полумраке тускло горели светильники, гудели голоса...

И трое путников стояли у входа, слегка растерявшись, не в силах сообразить, куда им идти...

И лишь когда Марисса вдруг порывисто рванулась вперед, Торнан разглядел семенящую в их сторону Анизу: видно, кто-то все же сообщил о прибытии вернувшихся посланцев.

— Тетя...

— Девочка моя! Хвала Богине, ты жива!

Они упали друг другу в объятия, и Торнан с непонятным щемящим чувством смотрел на то, как у обеих текут слезы...

А потом, по-прежнему обнявшись, они удалились в глубь храма.

Капитан хотел было двинуться следом, напомнить о жезле, спросить наконец — что делать? Но потом понял, что ни Анизе, ни ее племяннице нет сейчас дела ни до каких святынь.

— Пойдемте, — появился перед ним незнакомый служитель. — Отдохните с дороги.

Торнан увидел, как точно так же кто-то из иеродулов вежливо указывает путь Чикко, и двинулся за провожатым. Другая служительница уводила смертельно усталую, равнодушную ко всему Лиэнн.

Он подумал, что если этот пресловутый жезл, что у него в сумке за спиной, может подождать, то пусть ждет.

Торнану отвели небольшую комнату в дальнем крыле храма. Коридоры и переходы в этой части здания были еще более запутанны, чем в других помещениях. Это была тесная, довольно узкая келья с высоким потолком и стенами из побеленного известняка; неровные плиты пола закрывал потертый ковер. В комнате имелось окно круглой формы. Через его неровное мутное стекло слабый вечерний свет проникал синими и зелеными пятнами. Было душновато и пахло пылью. Единственной мебелью были стол, дубовая скамья и широкое ложе.

Кто-то постучался, а потом в дверном проеме появилось юное девичье лицо. Торнан перехватил взгляд из-под кокетливо опущенных ресниц. Гостья, поставив на пол маленькую лампадку, закрыла дверь и подошла поближе.

— Я Дилларма, — представилась она. — Младшая жрица. Можно Дила. Или Ди, — хихикнула девчонка. — Пусть Богиня дарует тебе счастье и долгую жизнь.

— Хвала ей, — ответил Торнан, как было принято. Если он хоть что-то понимал в женщинах, выражение ее личика говорило ему, что она пришла сюда вовсе не для того, чтобы пожелать ему всего наилучшего.

Она кокетливо одернула синюю мантию, какая подобала ее рангу низшей жрицы.