Торнатрас

– Поначалу я буду не одна, а вдвоем с Риккардо. Программа большая, и в ней чего только нет: видеосюжеты, музыкальные паузы, разные рубрики (здоровье, уход за детьми) и очень много рекламы. Моя часть будет длиться чуть больше часа. Постепенно зрители начнут ко мне привыкать… А зимой у меня, наверно, появится своя собственная передача.

– Вау! – обрадовался Лео. – Можно, я приду к тебе как гость? Пожалуйста, мама, хоть разок, можно?

«Как же так? – подумала я. – Если змей сказал правду, ребенок должен родиться в середине января. О чем она думает, моя мама? Вести программу с животом? Может быть, еще родить в прямом эфире?»

– По-моему, это просто безумие! – сказала я.

– За кого ты меня принимаешь? Думаешь, я ни на что не способна? – обиделась мама.

Она всегда легко обижается. Но я ужасно разозлилась и чувствовала, что уже не могу остановиться.

– А за кого принимаешь нас ты? Почему не говоришь нам самое главное – что у тебя должен родиться ребенок?

Тут Лео поперхнулся и страшно закашлялся. Мама стала хлопать его по спине и ничего мне не ответила.

– Наверно, ты с твоим мужем думаете, что мы с Лео должны узнать об этом из телевизора, когда вы соизволите сделать объявление для всех телезрителей? Но ведь это не только ваш ребенок. Он еще и наш с Лео брат.

Мама вытерла слезу салфеткой Лео, испачканной в джеме, и на щеке у нее появилось оранжевое пятно.

– Ты права, Коломба, – сказала она совсем тихо. – Вы с братом имели право узнать об этом первыми. Я хотела поговорить с вами за ужином, когда останемся одни. – Она перевела взгляд на Клотильду, которая стояла неподвижно у двери, как изваяние. В воскресенье у «вампиров» должен быть выходной. Потом мама снова посмотрела на меня и осторожно спросила: – Но откуда ты знаешь, Коломба? Я получила ответ из лаборатории только вчера днем…

– Мне сказала Пульче. Их соседки, как и наши тоже, давно все поняли. В Упрямой Твердыне только об этом и говорят, – сказала я.

Мама побледнела.

– Пожалуйста, Риккардо не должен об этом знать, – прошептала она.

Потом она заставила нас с Лео пообещать никому об этом не говорить, пока отчим не даст своего разрешения. Я скрестила за спиной пальцы, потому что только и ждала, чтобы рассказать «девчонкам».

Но меня ждало разочарование. Тетя Динучча сказала:

– Я тоже уже заметила. Зря, что ли, медсестрой работаю? Но раз мама так хочет, надо помолчать. Представь себе, что тут устроили бы фотографы и корреспонденты «Розы Конфетто» и других женских журналов.