Торнсайдские хроники

Возможно, я напрасно принимала это наказание настолько близко к сердцу. Навряд ли хоть кто-то из знавших меня людей принял бы обвинение за чистую монету. Все были в курсе того, что я газетчица, и с лёгкостью бы сообразили, что наказание связано сугубо с моей профессиональной деятельностью. К тому же наказания без вины так участились за последний месяц, что к оказывавшимся у позорного столба людям испытывали скорее сочувствие, нежели враждебность и презрение. Однако на тот момент всё это даже не приходило мне в голову. Я сидела на мостовой, сжав зубы, стараясь, сколь ни сложно это было, не встречаться взглядом ни с кем, включая знакомых мне людей, периодически появлявшихся на площади. Впрочем, эти и сами торопились отвести глаза и как можно быстрее проскочить мимо, делая вид, будто они меня не замечают.

Вот только вскоре на площади появился человек, который таким образом притвориться не пожелал.

При виде него я чуть было не схватилась руками за голову. Вот уж кого я хотела сейчас повстречать в последнюю очередь. И без того раскрасневшееся лицо стало, кажется, ещё краснее. Надеюсь, у него хотя бы хватит ума и интеллигентности пройти мимо, глядя в сторону, как до сих пор делали все остальные? Но нет, похоже, что на интеллигентность я порассчитывала напрасно. Кентон направился напрямую ко мне.

— Сидишь? — спросил он, подойдя поближе.

Я заскрипела зубами. Прекрасный вопрос, главное, высокоинтеллектуальный. Если теперь он ещё и станет распространяться о том, что я доигралась, сама виновата, нечего было интервьюировать кого ни попадя, и тому подобное, я не сдержусь и устрою для собравшихся на площади зевак ещё большую потеху.

— Почему бы тебе не пойти своим путём? — зло сказала я. — У тебя наверняка есть неотложные дела.

— В том-то и дело, что нет, — развёл руками он. — У меня была назначена на сегодняшнее утро встреча с асессором здесь неподалёку, но её пришлось перенести на полдень. Так что ближайшие несколько часов мне совершенно нечего делать.

— Ты хочешь, чтобы я тебе посочувствовала? — язвительно спросила я.

— Нет, хочу, чтобы ты мне посодействовала. Как насчёт того, чтобы сыграть в карты?

— В карты?! — Я глядела на него, похлопывая глазами, пытаясь понять, кто из нас сошёл с ума — он или я.

— Ну да, — невозмутимо ответил Кентон, извлекая колоду из внутреннего кармана куртки. — Надо же как-то скоротать время.

— Ты соображаешь, что говоришь? Разве непонятно, что я сейчас не совсем в той ситуации, чтобы играть в карты?

— А что, разве у тебя есть какие-нибудь другие дела? — осведомился он.

Я прикусила губу. А ведь действительно. Что мне ещё остаётся делать? Сидеть тут предстоит ещё часа два с половиной. Жалеть себя и всё это время прятать глаза от прохожих? Я решительно развернулась к Кентону.

— Ладно, давай карты, — милостиво согласилась я.

— Вот и отлично. Сейчас я тебя обыграю, — самодовольно заявил он, усаживаясь возле меня на мостовую.

— Подожди-ка, а у тебя карты часом не краплёные? — подозрительно нахмурилась я.

— А что, разве есть альтернатива? — отозвался Алисдейр. — Или ты прячешь в корсете запасную колоду? Так пожалуйста, если надо, я даже могу помочь достать.

— Вот уж чего тебе никогда не светит, так это узнать, что я прячу в корсете.

— А я не стремлюсь. Так мы играем?

— Конечно. Во что?

— В "верю-не-верю".

— Так вдвоём же неинтересно!

— Ничего, спорим, я всё равно тебя обыграю?

— Это ещё с какой стати? Давай, раздавай! Только учти, у меня с собой всего несколько монеток. Как-то не рассчитывала, что могут понадобиться деньги.

— Ничего, ты играй пока на то, что есть, а дальше разберёмся по ходу дела.

Он принялся сдавать карты.

— Эй, вы чего это тут устроили? — подскочил к нам возмущённый стражник. — Не положено!

— Что не положено? — холодно спросил Кентон. — Существует закон, запрещающий человеку играть в карты у позорного столба?

Стражник замялся.

— Да нет, вроде не существует, — признал он.

— Ну так занимайся своими делами и не мешай, — отрезал высокомерным тоном Кентон и повернулся ко мне: — Начинай.

Я положила на мостовую две карты рубашкой вверх.

— Две семёрки.

— Верю, — не задумываясь, сказал Кентон, и я со вздохом забрала карты обратно.

— Две дамы, — произнёс Алисдейр, в свою очередь выкладывая пару карт в закрытом виде.

— Верю, — кивнула я, принимая карты.

И тут же чертыхнулась: Алисдейр умудрился впарить мне шестёрку и короля. Ладно, дальше придётся быть повнимательней. А между тем передо мной уже лежали целых семь карт.

— Семь тузов, — нахально заявил Кентон.

— Не верю! — ответила я и, вытянув руку, перевернула третью карту справа… Которая, ясное дело, оказалась тузом.

Пришлось, возмущённо сопя, увеличить количество имевшихся в моём распоряжении карт на семь штук. Тузами, кстати сказать, из них оказались только две, третья справа и вторая слева.

Одним словом, партию я проиграла. Пришлось расстаться с одной из своих монет. Кентон извлёк из-за пояса флягу с вином, предложил её мне и после моего отказа отхлебнул сам. И принялся снова сдавать.