Торопун-Карапун и тайны моего детства

Торопун-Карапун был вежливый мальчик, он не решался грубо говорить с такими добрыми и ласковыми людьми. А те все кружились около него, уводили вверх по лестнице и напевали:

Что вкусней всего на свете?

Шоколад, шоколад.

Ешьте, взрослые и дети,

Шоколад, шоколад.

Шоколадно Солнце светит!

Шоколад! Всякий рад!

Вам заменит все на свете

Шоколад, шоколад!

Седьмой день. Праздник в честь Шоколадного Солнца состоится завтра.

Ложка целый день спит. А Цыпленок целый день ест. Он съел оба наших телевизора, и теперь по вечерам нам нечего смотреть.

Мы собрались у Торопуна-Карапуна на четвертом этаже. И как только мы расселись на шоколадных стульях, Торопун-Карапун сказал:

- Друзья, нас не хотят отпускать отсюда.

- Как?! - воскликнула Ложка. - Оставить на веки вечные?

- Да. Ко мне приходил Управляющий и уговаривал остаться. Чего он только не обещал! Слова его были сладкошоколадные, и он рассыпался передо мной сахарным горошком. Он упрашивал, называл "милым мальчиком", говорил: "Все дети любят сладкое".

- А ты, Торопун-Карапун, что ответил? - спросил я.

- Мы конечно, любим сладкое. Но нам надо идти дальше.

- Точно! - гаркнул Солдатик.

- Ну, а Управляющий? - спросила Ложка.

- Он говорил, что я мог бы защищать Шоколадный городок. Но я отказался. Ведь никто на них не нападает. Тогда Управляющий крикнул: "Клянусь тысячами цукатиков, вы никуда не уйдете отсюда, если побываете на празднике! На празднике вас ждет сюрприз".

- Ой, я очень хочу сюрприз! - пискнул Цыпленок. - Ура!

- Нет, не "ура", - твердо сказал Торопун-Карапун. - Какие бы сладости нам еще ни предлагали, а мы пойдем дальше, дальше по карте.

ПО ТЕМНОЙ ЛЕСТНИЦЕ. Я ВСПОМИНАЮ КУЗНЕЧИКА

Восьмой день. Раннее утро. Звучит музыка. Толпы шоколадных человечков устремляются на дворцовую площадь.

Шоколадная дверь моей комнаты с шумом распахивается, и на пороге появляется Управляющий в золотистой шляпе с фруктами.

Управляющий отвешивает низкий поклон:

- Доброе утро! Как спали-почевали - на бочку или на спинке? Мягка ли была зефирная подушечка? Не давило ли кремовое одеяльце?

- Нет, - пробормотал я.

Он поклонился еще ниже:

- Разрешите поздравить вас с нашим общим праздником в честь Шоколадного Солнца.

- Я вас тоже поздравляю, - сказал я.

- Идите за мной, - кивнул он. - Я проведу вас самым коротким путем.

Мы вышли в коридор. Там уже стояли Цыпленок, Ложка и Солдатик. Слева неожиданно раздвинулась стенка, открылся темный проход, и мы стали подниматься по лестнице. Мы шли гуськом - впереди Управляющий, за ним я. Цыпленок, Солдатик и Ложка. Управляющий поднимался быстро, и мы еле поспевали за ним. Трудно было дышать. Пахло испорченными пирожными и прокисшим вареньем. Я задыхался, кружилась голова.

И вдруг я вспомнил. Когда я был маленьким и жил в детской колонии, ко мне пришел Кузнечик. Как раз в тот день мы с Витей назначили срок побега: через три дня в среду.

У нас уже было собрано немного хлеба, и еще Витя решил продать свою куртку из верблюжьей шерсти. Она была хоть и старенькая, но теплая. И мы отправились на ташинский рынок.

Мы уверенно вошли в ворога и остановились, удивленные: воскресный рынок был почти пуст. Возле стоек, занесенных снегом, кое-где маячили бабы, закрученные в платки. Одна продавала варенец в стаканах. И поверх каждой порции - желто-коричневая пенка. Витя замедлил шаг, достал курточку.

- Меняешь? - тотчас спросила женщина.

- Да.

Женщина сняла варежку, пощупала шерсть:

- Старая. Ну, берите по стакану, кушайте.

- Мы на хлеб меняем, - сказал Витя.

- Тю-у-у! Где ж его взять? - едва разжимая замерзшие губы, ответила женщина.

И мы пошли дальше. Мы долго бродили по рынку - мы ждали, когда принесут продавать хлеб, - до самой темноты ждали. Я замерз. Сырой февральский ветер забрался под мое старенькое пальто и не уходил оттуда до самого дома.

Даже у печки я не мог отогреться. Я раньше всех забрался в постель, свернулся, обхватив колени руками. Медленно, медленно входило в меня тепло, глаза мои слипались, мысли начало сносить в сторону...

И вот тогда пришел ко мне Зеленый Кузнечик. Он пришел и сказал:

"Идем, я тебе покажу".

"Что?"

"Тес! Не говори так громко, - сказал Кузнечик. - Идем, я тебе покажу, где можно достать хлеб".

"А где?"

"Идем! Идем!" - Он быстро поскакал, и его трудно было увидеть в зеленой траве.

"Эй! Эй! Погоди! - Трава била меня по коленям. - Эй! Я сейчас упаду".

"Что ты так медленно ползешь?" - кричал Кузнечик.

"У меня почему-то нога... они не ицуг... Мне больно... - И я понял, что не могу ступать. Я наклонился, и в этот момент огромный цветок ударил меня в лицо. Я упал. - Эй! Я упал!"

"Я вижу. - Передо мной, совсем радом, стоял Кузнечик и жалостливо на меня смотрел. - Тут уж совсем недалеко", - сказал он.

Я с трудом поднялся.

"Вон, - показал Кузнечик, - видишь, Ташино. А на окраине, вон там, за прудом, - ваша столовая".

"Далеко", - сказал я.

"А я тебе покажу короткую тропинку".

"Наверно, я сломал ногу".

"Да нет, ты просто ушибся. Идем скорее!"

Я пошел вслед за Кузнечиком. Но почему-то очень быстро темнело. Я уж не видел Кузнечика, а только слышал, как он цокал ножками.

"Эй! Эй!"

Передо мной поднимался забор.