Торпеда для фюрера

Чем выше, тем жарче

В ближних камнях осыпи снова взметнулись пыльные вихри разрывов, и немцы окончательно стали скатываться назад, вниз со склона. Малахов не преминул вдогонку послать длинную очередь, израсходовав остаток пулемётной ленты – один из отступающих так и остался лежать среди камней. Но, заправляя под крышку затвора МГ новую ленту, Арсений покачал головой:

– Не хочет больше фриц в штыки. Не нравится мне это.

От прежнего рвения немцев осталось с десятка полтора трупов в серых мундирах, рассеянных перед амбразурами дота; и самое большее, на что шли «фельдполицай» и охрана базы при попытке штурма, были дымовые гранаты, эффекта от которых было немного. Ветер с моря мгновенно обдувал прибрежную скалу, так что солдаты, успевшие добраться до укрепления, уже дважды были расстреляны в упор.

Теперь же по бетонному «лбу» дота то и дело грохали артиллеристские снаряды, правда, пока что малого калибра и толку.

– Что тебе не нравится? – рассеянно поинтересовался Новик, более занятый наблюдением за результатами обстрела бухты из захваченной наверху зенитки.

– По-моему, они бросили идею взять нас живыми, – повторил Арсений.

– Ну, во-первых, боятся под свои же снаряды попасть. А во-вторых, тебе что? Больше понравилось бы, если б они нам тут осаду Вердена устроили? – хмыкнул Саша, накручивая ролик настройки бинокля. – Голодом заморили, жаждой…

Его на полуслове оборвали мощные удары по перекрытию, от которых с потолка, словно мука сквозь сито, посыпалась бетонная пыль.

– Да уж, не похоже, чтобы на измор, – покосился на бетонный потолок Малахов. – Торопятся, – резко отодвинув стальные ставни на рычагах, выглянул Арсений наружу. – И это пока ещё легкая артиллерия, – задвинул он ставень обратно и нервно хохотнул. – А по соседству, я видел, и гаубицы есть.

Отбиваться в укрепленном штабе – а в том, что это был именно штаб береговой обороны, убеждали соответствующие карты прибрежных глубин и береговых линий, размётанные на столе и на полу, – можно было долго. В соседней комнате обнаружился оружейный склад, небольшой, – видимо, роты охраны, но этого могло хватить на сутки беспрерывных боёв, а то и больше. Имелся ещё внушительный бак питьевой воды и несколько ящиков сухого пайка. Воюй не хочу.

Если бы дело было на передовой, а не в глубоком немецком тылу, где пятёрка русских солдат была, как выразился Малахов, брезгливо глядя на стандартный портрет над столом: «чирья на заднице Гитлера».

«Не то что двух суток, и двух часов терпеть не будут. – Понял Саша. – Особенно с той минуты, как заговорила по своим же немецкая зенитка с горы, и торпедные катера пришлось вывести из бухты в безопасное место. Причём один из них – уже дымящимся и на буксире. Так что, как ни крути, Малахов был прав. Уходить надо, – подумал Новик, разглаживая ладонью карту, похоже, что именно их участка линии обороны. – Вот только куда?»

Единственной стороной, не блокированной немцами, был скальный обрыв за их спиной, обозначенный мгновенным переходом рыжеватой размывки высот в тёмно-синие тона глубины. Здесь же, по идее, оканчивался и охранный периметр базы. Но если даже севастопольский бесшабашный братишка, видевший уже этот обрыв в натуральном виде, смотрел на него теперь только как на способ самоубийства, так не лучше ли уже, в самом деле, «с музыкой»?

Телефонная трель оторвала лейтенанта от невеселых размышлений.

– Я тут отсюда наблюдаю пренеприятную картину, – спустив на колени текстолитовую коробку телефонного аппарата, кричал в трубку Войткевич. – По вашу душу с соседней высотки разворачивается орудие весьма и весьма солидного калибра. Мы, конечно, попытаемся возразить, – он пригнулся и отпрянул подальше от воронки дульного тормоза, плавно поплывшего над его головой. Везунок поворачивал орудие в сторону высотки, где также неторопко, точно готовясь к дуэли, плыло навстречу зенитному «Flak» дуло почти такого же на внешний вид, только гипертрофированного до 88‑го калибра зенитного орудия. – Но, если подпишутся ещё и гаубицы, то припоминайте «Отче наш», или «Адонай Элоим», кому как нравится.

– Ты бы не каркал, товарищ лейтенант, – подал голос с подвижного сиденья наводчика сержант Каверзев, оторвавшись от окуляра прицела. – А то у меня тут в зеркале как раз твоя гаубица на нас уставилась. И не одна…

Он надавил педаль, и зенитка забилась в откатной люльке с ритмичным стуком парового копра, выплёвывая пламя и пороховую копоть.

– Я не каркаю, я предвижу, – неслышно в грохоте, проворчал Войткевич и поторопил в трубку: – Тикайте оттуда, Саша! Сейчас вас в ответ накроет!