Торпедой - пли!

Постепенно бьющие в голову, будто зубная боль, сигналы эсминцев сместились на север и вскоре совсем затихли. А шумы транспорта они потеряли сразу, как только ушли на глубину. И теперь наполовину оглохшая аппаратура акустиков могла слышать лишь взрывы глубинных бомб, сбрасываемых вдали эсминцами скорее для самоуспокоения.

Наконец вверху все стихло. Дождавшись, когда хронометр покажет полночь, Дмитрий Николаевич распорядился на всплытие.

По внутрикорабельной трансляции прогремела команда:

— Внимание! Авральные работы! Всем свободным от вахты прибыть на внешнюю палубу!

Выбравшись на мостик рубки, Дмитрий Николаевич заметил рядом профессора.

— Михаил Иванович, эта команда вас не касалась.

— Нет, нет! Товарищ командир, я сознаю, что мы оказались в этом положении по моей вине. Прошу вас, не смотрите на меня, как на бесполезного дармоеда! Я хорошо знаю проект вашей лодки. А в разработке некоторого оборудования я даже принимал участие!

— Хорошо, — согласился командир. — Посмотрите сами, где можете быть полезны. Только жилет наденьте. На верхней палубе без него нельзя.

Тучи скрывали луну и звезды, и потому всюду был непроглядный мрак. Старший помощник построил на палубе свободный экипаж и, разбивая на группы, направлял осматривать лодку. Прикрыв рукой фонарик, командир сам произвел осмотр повреждений. Толстое резиновое покрытие корпуса, предназначенное для уменьшения шума лодки, местами было сорвано, местами болталось надорванными лоскутами. Торчавшая из воды в корме капля обтекателя гидроакустического комплекса была во вмятинах и с трещиной вдоль корпуса.

Потому и оглохли, — тяжело вздохнул командир.

Через минуту работа уже кипела на всей палубе. На мостике рубки возился Максим Зайцев, собрав вокруг себя акустиков. Механик Валентиныч, вскрыв люки, свесился головой вниз, рассматривая изнутри поверхность легкого корпуса. Даже доктор, и тот, путаясь у всех под ногами, пытался хотя бы чем-то помочь.

Артем очень хотел кому-нибудь помочь, но нигде не находил возможности применить свои силы. К механикам и соваться нечего — эти никого к себе не подпустят, считая всех остальных вредителями техники, и уж тем более доктора…. Там, где командовал старпом, от него отмахнулись. Пройдясь в корму и деловито попинав ногой люк кормового аварийного буя, Артем уже хотел предложить себя связистам, возившимся с ферритовыми антеннами, как вдруг ему показалось, что он слышит посторонний звук. Это не мог быть шум от работы на палубе, потому что доносился он откуда-то сверху. Оттопырив ухо, он всматривался в небо, все отчетливее различая низкий нарастающий гул. Внезапно темноту разрезал ярко вспыхнувший луч. Низко над водой, ощупывая поверхность моря светом мощных прожекторов, летел самолет. И, будто только ожидая команды, в небе вспыхнули и потянулись вниз еще несколько лучей.

— Воздух! — истошно заорал Артем.

Хотя все и без него заметили самолеты и со всех ног побежали к люку рубки. Гул нарастал, переходя в разрывающий уши рев. Оглушенный Артем смотрел, как слепящий луч прожектора уперся в лодку, а затем прогремел взрыв, подбросивший его в воздух и завертевший, как ветер осенний лист. Пришел он в себя мгновенно, уйдя с головой в обжигающую холодом воду. Где-то рядом в темноте он услышал шипение воздуха, выдуваемого из балластных цистерн лодки, и поплыл на звук. Над головой пролетел второй самолет с ярко горящим прожектором. Не найдя лодку, он не стал бросать бомбы и пронесся дальше, ощупывая лучами волны. У Артема к горлу подкатился ком. В свете прожектора он успел заметить то, что не увидел экипаж самолета. На том месте, где только что была лодка, лишь бурлили оставленные ею водовороты.

— Эй! — испуганно закричал Артем. — А я?!

Холодная вода начинала сковывать руки, и он, барахтаясь, зашлепал по воде ладонями, будто в лодке его могли услышать.

— Вернитесь! Меня забыли! — разнесся вокруг его жалобный стон.

Вдруг кто-то рядом откликнулся, и Артем изо всех сил поплыл на звук. Рядом показалась голова Миши Хомина.

— Док, это ты?

— Я. Кого еще могло так угораздить, как не меня.

— Помоги.

Только сейчас Артем заметил, что Миша, обняв профессора, пытается удержать его на плаву.

— Что с ним?

— Не знаю. Вроде дышит. Может, оглушило.

Вдвоем они подхватили Михаила Ивановича, под руки и Артем похлопал профессора по щекам. Неподалеку кто-то жалобно закричал:

— Эй! Где вы? Я вас слышал!

— Плыви сюда, — отозвался Миша. — Ты кто?

— Матрос Акопян.

— Давай сюда, матрос Акопян. Помоги поддержать профессора.

— Тащ… Я плохо плаваю, — отплевываясь, выговорил Рафик, затягивая потуже шнурки спасательного жилета.

— Ничего, ты держись, — подбодрил его Миша. — Сейчас наши всплывут и подберут нас.

— Думаешь, за нами вернутся? — с сомнением спросил Артем.

— Конечно! Заметят, что нас не хватает, и вернутся.