Торт немецкий- баумкухен, или В тени Леонардо

Александр не поддержал его — Школы землебитного строительства были закрыты, а сам метод этот признан неэффективным. На уголь, открытый и добытый Львовым, спроса не было…

Я очень переживал за здоровье Николая, не раз ему о том писал в Никольское и в Москву, но он только отмахивался. С ужасом узнал я от него, что по величайшему распоряжению ему поручено в ближайшие дни отправиться в составе экспедиции на Кавказ для обследования тамошних минеральных вод с целью признания их государственного значения и необходимости их устройства. В подробности деятельности Львова на Кавказе я не посвящён вовсе, но со слов Марии Алексеевны знаю, что, как всегда, он провёл там гигантскую работу: осуществил важные археологические изыскания, экономические исследования, составил проекты водных лечебниц…

Послесловие

На этом воспоминания старого Петербургского кондитера обрываются.

Добавлю несколько строк, чтобы завершить его рассказ о последних днях жизни Николая Александровича Львова.

Свою последнюю миссию на Кавказе он выполнил успешно, несмотря на очередное резкое ухудшение здоровья. Ему едва хватило сил добраться до Москвы, где его ждала Мария Алексеевна, прибывшая туда вместе с горничной Лизой. Скончался он на руках у жены, которая перевезла его тело в Никольское. Так уж случилось, что Николай Львов не завершил самого главного, самого прекрасного сооружения в своём имении — храма-усыпальницы во имя Вознесения Христова. Строительство храма после смерти мужа заканчивала Мария Алексеевна. Её союз с Николаем Львовым, кажется, был, действительно, заключён на небесах. «Моя вторая половина, — говорил о жене Львов. — Я на счастии женат». Это было совпадение во всём — во взаимной любви и преданности, во внешней красоте и привлекательности обоих, в уме и остроумии, в недюжинных деловых качествах. Мария Алексеевна оказалась не только прекрасной женой, подругой, но и прекрасной хозяйкой имения, знала толк в виноделии и садоводстве, строго спрашивала отчёт в делах с управляющего, и всё время думала о будущем детей. Родители оставили сыновьям немалое наследство, дочерям — достаточное приданное. После смерти любимого мужа весь смысл существования Марии Алексеевны сосредоточился на завершении строительства мавзолея. После освящения храма Вознесения Христова Львов был перезахоронен в усыпальнице. Мария Алексеевна почила рядом с ним через четыре года. Судьба отпустила любящим супругам один срок жизни на земле — пятьдесят два года…

В 1917 году склеп был осквернён. Останки четы Львовых и нескольких их потомков были вытащены из могил и разбросаны по всей территории имения.

В настоящее время на реставрацию Никольского нет средств, в нём царит разруха и запустение, лишь закрыт от вандалов металлической решёткой вход в усыпальницу.

Имя Львова оказалось забытым на долгие годы. В советские времена его фамилия не упоминалась ни в одной энциклопедии, о его научных открытиях знали лишь специалисты. Далеко не все многочисленные архитектурные памятники по всей России, сооружённые по его проектам, сохранили фамилию своего автора.

Но память о Николае Александровиче Львове бережно сохраняется на его малой родине в Торжке. Десятки благоустроенных помещичьих усадеб, создание в них прекрасных архитектурных ансамблей, заново возведённые храмы в разрушающемся древнем Борисоглебском монастыре, несколько прекрасных церквей, построенных в самом Торжке — местные краеведы продолжают исследовать его творчество. В 2004 году на главной площади города городская администрация и фонд имени Н.А. Львова установили знаменитому земляку скромный памятник. Автор бюста на высокой колонне — скульптор Ю.П. Карпенко. Этот бюст в Торжке — сегодня единственный знак уважения России к своему великому гражданину.