Тортоделка

— Это был подарок на нашу свадьбу. Я не имел права её забирать, — произнес гордо. Умолк, разглядывая "Термомикс". — Взамен на это хочу, чтобы ты сейчас правильно поняла меня.

Слегка повела головой и замерла в ожидании. Ему было отчего-то тяжело говорить. Он, словно до конца не продумал свою речь, но обязан произнести.

— Я прошу тебя сделать аборт, — выпалил, как из пулемёта, расстреляв во мне всё верующее и человечное. В небывалом шоке раскрыла рот, уставившись на него.

— Что ты такое говоришь? — и снова проклятое сердце агонией верило, что ослышалось.

— Вика, второй раз на те же грабли. Я теперь с Ликой. Ты мудрая женщина, пойми…

— Ты не просил Лику делать аборт, — прорезала его мерзкою субстанцию убийственным взглядом.

— И мы хапнули из-за этого немало, — парировал, сделав ко мне шажок. — Это лучше для всех нас…

— Нет! — резко рявкнула я, отчего в животе кольнуло. — Лучше ТЕБЕ!

— Да, мне! — его лицо презрительно скривилось. — А чего ты хочешь?! Алименты? Дополнительное содержание?

— Подавись своими деньгами, скотина, — тихо процедила в гневе.

Смотрит так, словно видит меня впервые и не знает, что говорить дальше.

— Вика. Ты и сама понимаешь, что твоё здоровье слабое. Ребёнок будет на грани. ДЦП, аутизм, дауны и прочие исходящие. Ты хочешь рожать больного? Растить одной? Это тяжело! Подумай. Я оплачу все расходы. Даже последующее лечение…

— Засунь в задницу свои деньги, — прошипела, уловив боль в животе слева ещё явней. В голове пульсировало от гнева.

— Да, конечно. Ты сейчас думаешь, что я ещё тот гандон…

— А не так?! — язвительно скривилась.

Гера замер рассматривая меня и, кажется, наконец понял, что всё впустую.

— А чего ты ждёшь от меня?! Посещения отпрыска по выходным дням? Вождение в секции и нравоучения, как делать не стоит? Или, как Лика, думаешь, что вернусь к тебе и буду жить с тобой дальше?

— Ты серьёзно?! — больше слушать этот садизм над своей душой не могла. Схватила первое попавшееся в руку и швырнула в него. Им оказался ролик для пиццы. — Серьёзно?!

— Э, легче! — пробубнил недовольно, едва увернувшись.

— Вернуть тебя?! — вслед полетел бокс с чем-то сыпучим. В животе вновь угрожающе свело, но обида и внезапно возросшая в десять раз ненависть к этому человеку, просто не давали мыслить во благо малыша. — Вернуть?! Да чтоб ты сдох со своей Ликой! Ненавижу тебя, сука! — почти взревела и кидала в него без разбора всем, что попадалась под руку: диспенсеры, контейнера, сотейники — что-то летело мимо, что-то попадало в цель. — Вернуть тебя обратно? Для чего? Чтобы снова втаптывал в грязь?! Снова унижения, боль и страх?! Страх опять не угодить тебе?!

Бокс с силиконовыми ковриками погиб от удара об стену.

— Да уймись ты, бешеная! — Гера предпринял попытку подступить ко мне, чтобы обезвредить. Но я мощно заехала ему кулаком по лицу, в грудь и плечо. Отстранился, прикрываясь руками и в шоке глядя на меня.

— Да живи ты со своей ненаглядной шалавой. Сосись с ней хоть до посинения! Это только МОЙ ребёнок! И ты, скотина, никогда не станешь ему отцом, понял?! — выплевывала все эти фразы, невольно прогибаясь в животе. Боль унижения и обиды туманили все тревожные признаки. — Убирайся из нашей жизни!

— Вика? Тебе плохо? — его лицо исказил испуг, попробовал вновь подступить, но заработал очередную оплеуху. Эмоции выбились из тела, оставив только жуткую боль в животе. Застонала, согнувшись в три погибели. — Где больно? — вновь его попытка помочь. Нет.

— Убери руки от меня! Пошёл нахер, козёл! — задыхаясь, отшатнулась. Низ живота словно налился свинцом. Малыш! Паника охватила сознание. — Помогите!

Боль в животе искрами темноты начала отдавать в глазах. Испуг тут же взял верх и я начала отчаянно звать на помощь.

Руки Миши подхватили сзади. Антон и Савва отодвинули Германа к стене. Муж сразу же попытался отпихнуть их от себя, смотря на меня расширенными от беспокойства глазами.

— Вика? Где тебе больно? — Михаил пытался оценить моё состояние. Схваткообразные спазмы в животе не давали мыслить от страха. Что это?

— Ребенок… Боже! Отвези меня скорей в больницу, — в панике заплакала.

— Что с ней?! — слышала эхом перепуганный голос Германа. — Ребёнок?! Что-то с ребёнком?! Да отвалите! Грабли убери!

Миша с Таней быстро погрузили меня в машину и повезли в больницу.

На заднем сиденье, обняв живот руками, молила Бога сохранить моего малыша. Сейчас я всей душой возненавидела отца своего ребёнка ровно настолько на сколько когда-то по глупости любила.

Он пожелал ему смерти! Решил избавиться… Такое я никогда тебе не прощу, Герман! Никогда!

Нулевая точка

ГЕРА

День ото дня обрастал непробиваемым панцирем всё больше и больше. Без алкоголя существовать пока не получалось, но до бессознательного состояния больше не доходил. Дело заканчивалось тупым пребыванием в кровати отца возле телевизора.

Злоба и агрессия постепенно ушли, оставив меня абсолютно опустошенным. И пустоту эту не желал заполнять.