Тортоделка

Вика ослабла и расстеклась подо мной. Выдернул из-под себя одеяло и накрыл им девушку.

Ясность проявляется в тёмных глазах, и она в ужасе смотрит на меня.

— Это я сглупил и воспользовался тобой. Прости.

Лучше уйти сейчас. Быстро поднялся и поспешил прочь из квартиры, оставляя Викторию самостоятельно делать выводы о произошедшем.

На работе остаться запретили, а спать в машине как-то негоже. Посмотрел на часы — полтретьего ночи. Вика по-любому спит. Тихонько вернуться мне ничего не мешает. Рискнул. Ступив за порог квартиры, обнаружил мрак. Это хорошо, значит девушка всё-таки спит. Прошёл глубже в комнату, оставляя свет включенным только в коридоре.

— Не обязательно вести себя, как преступники, — сердитый голос со стороны кровати.

— Я думал ты спишь, — проронил невинно. — Боялся разбудить.

— После случившегося я не смогу больше уснуть, — ночник вспыхнул, как ярким светом.

— Вик, мы просто поддались немного порыву, — тщетно переводил всё в детскую шалость. — Но вовремя одумались.

— Разве вовремя?! — негодуя, воскликнула она и встала с кровати.

— Ну почти. Ты ни в чём не виновата. Я воспользовался, а тобой владел повышенный уровень гормонов и тоска по мужу…

— При чем тут муж?

— Ну ты бы не шептала его имя во время оргазма.

Девушка отчаянно простонала и, запустив ладони в волосы, нещадно потянула.

— Просто супер. Даже изменяя мужу, шепчу его имя.

Вот теперь от этих слов начало зарождаться негодование.

— Что значит изменяешь?! Он первый унизил тебя, вынудил уйти, требовал развода и аборта, параллельно трахаясь с другой. Вы давно не муж и жена друг другу. Только по документам. Какая нахрен, измена?

— Измена не измеряется так, — её лицо стало грустным и виноватым. — Она измеряется совестью. Допустив близость с тобой, я изменила самой себе, своим чувствам… Ты словно обухом ударил меня о землю.

— А может уже пора? — смотрю жестко. — Тебе нужно принять решение рано или поздно. Либо ты простишь его и вернешься, либо пора начинать новую жизнь. Среднего не дано.

— Именно сейчас принимать решения не только рано, но и невозможно. Всё слишко смыто и ненадёжно.

— Тогда чего ты хочешь от меня? — раздражение начало брать верх. — Я сделал тебе хорошо. И остановился. Проявил запоздалое, но уважение к тебе и Герману. Да, ошиблись. Извини — повторяю ещё раз. Виновен. Идиот! Обещаю, больше не повториться такого.

Вика умолкла, сцепив зубы. Опустила голову.

— Мне лучше вернуться домой.

— Вик, проехали, ладно? — устало смотрю на неё. — Давай забудем, пожалуйста. Мы оба ошиблись и оба признаем. Что было, то было, — наблюдаю, как изучает пол. Её нужно как-то отвлечь. — Знаешь что?

— Что?

— Мне сейчас до безумия хочется того обалденного тарта из манго и мандаринов и чашку незабываемого кофе из твоей кондитерской.

— Мы ещё не открылись, — буркнула она.

— Ты — хозяйка заведения. Хоть раз позволь мне изъять выгоду от знакомства с тобой, — заговорщески подмигнул.

Уставилась на меня и её взор немного посветлел. Улыбнулась.

— Тогда скройся, я переоденусь.

Я рассмеялся и вышел из комнаты в коридор.

Окончательно погасить инцидент смогли только в кондитерской. Вика рассказывала забавные случаи с клиентами, а я решился поведать ей о нашем с Германом приключении, когда повезли тот злосчастный торт.

Видел, что сон начал одолевать девушку и решил поспешить закончить наше общение. Помог ей всё убрать и повез обратно в квартиру. Вика рухнула спать, едва успев переодеться, а я же замер на краю своего дивана, тоскливо глядя в окно и ловя первые лучи рассвета.

После произошедшего девушка волновала меня ещё больше до скрежета зубов, но понимал, что я был и всегда буду третьим лишним. Позиция в партере "френдзоны" занята мною навсегда и основательно. Рыпаться — себе дороже.

Вика всегда будет любить его, потому что любимых не выбирают. А он вечно будет причинять ей боль и сам страдать от этого, потому что не умеет любить правильно. Любить жену не как самого себя, а гораздо больше.

Телефон в брюках тихо пиликнул. Достал из кармана, глянув на дисплей. Входящее сообщение от Германа.

Герман

Ярослава нешуточно трясли органы главка, хоть я всячески давил на то, что сам втянул себя в это дело и следователь попросту ничего не мог знать обо мне. Калину впаяли выговор и грозились отстранить от расследования.

— В Москве у меня больше шансов, чем здесь, — прошипел Яр, успокаивая. — Забей пока. Есть дела поважнее.

Важным был для нас выживший Шестаков Роман, который находился на искусственной вентиляции. Рана была серьёзной и его состояние врачи оценивали как стабильно тяжелое. Мужчина потерял много крови и началось заражение. Прогнозов делать медики не спешили.

— Если он не выживет, мы вернемся к тому от чего пришли? — понуро посмотрел на Ярика.

— Не совсем, — покачал головой он. — Судмедэкспертиза подтвердила идентичность волос с Шестаковой и телефон Майорова действительно был у неё. Думаю этого достаточно, чтобы отложить слушанье дела на долгий срок. Но, если брат Риты очнется и скажет нам имя заказчика, то сухари вашей семье сушить не придётся.

— Думаешь заказчик всё же был? — беспокойство снедало душу.