Тортоделка. Истинный шедевр

— Это лишь часть правды, верно? Папа ушёл из-за другого. Из-за чего?!

Мама быстро что-то перебирала в голове.

— Твоими родителями оказались наркодилер и малолетняя проститутка. Папаша отбывал срок на зоне, а мать подбросила тебя новорожденную в больницу и сгинула. Только потом папаша твой объявился, спустя девять лет. Тогда он заявил о своих правах на тебя. Избил Андрея едва ли не до полусмерти. Мы вызвали милицию, написали заявление. Пытались оградить тебя, но твой приёмный отец испугался и сбежал, оставив, даже свою родную дочь. Трус! Настоящий же папаша потом так и не объявился, знал, что менты на хвосте, видимо. Скрылся где-то. Спустя семь месяцев после этого, мне сообщили, что его нашли мёртвым под Саратовом. Подельник перерезал ему глотку, — замолчала, оценивая меня. — Вот она вся твоя правда. Довольна?! Теперь ты всё знаешь…

Теперь знаю. Тело лишилось прежней Вики. Опустошенная стояла посреди материнской комнаты в ужасе доходя, что вся жизнь, которую прожила, просто не моя. Не мои родители, не моя любящая и всегда недалёкая сестренка, не мои племянники, не мой дом. Вся жизнь была мишурой. Слёзы текли по щекам, душа за горло.

Сзади приобняли заботливые руки Тани.

— Пошли отсюда, — мягко шепнула подруга и повела мою пустую субстанцию прочь, на свежий воздух.

Девушка села за руль, пребывая в молчании и совершенно не зная, что сказать. Остановив машину у моего нового дома, подруга тихо произнесла:

— Викуль… Это всё неважно. Много есть тех, кто с тобой. Любит тебя. За то, что ты — чудесный человек. Прошлое не имеет значение, важно лишь настоящее, — обняла меня за шею и чмокнула в мокрую от слёз щеку.

Может она и права. Это моё прошлое и о только моё. Гордо вытерла слёзы и сурово процедила:

— Герман не должен об этом узнать. И никто больше!

21. Бывшие

ЛИКА

Все мои попытки с треском терпели поражение. Гера оставался непоколебим и всё только из-за неё. Эта сраная кондитерша задурила голову мужчине. Герман бы давно стал моим, если бы не ОНА. Эта девка, как бельмо на глазу, которое ничего не берёт. Несколько раз пыталась подставить её перед клиентами. Подбрасывала в десерты для гостей инородные предметы, подменивала заказы на торты, строчила плохие отзывы на сайте — ничего не действовало.

— Послушай меня, курочка, — в одну из таких диверсий, бывший зажал меня в коридоре и пребольно сжал волосы на затылке. — Если Вику уволят, то и я тут с тобой загорать не собираюсь. Мы оба уйдем туда, где твой папочка не сможет подсуетиться. Поэтому включай свою предприимчивую головку лучше.

Лишь я, во время этой тирады, заметила в коридоре его благоверную. Тут же оскалилась и властно дотронулась до его ширинки. Промурлыкала:

— Может мне лучше включить ту головку, что чуть ниже? — похабно облизалась, введя мужчину в знакомый и мой любимый ступор.

Пользуясь моментом, прильнула к мужским губам. Соприкосновение вышло недолгим, потому что в мои волосы снова вцепилась рука и гораздо агрессивней. Вскричала от боли и инстинктивно последовала за хваткой.

— Вика?! — слышу голос Германа, пока меня тащат черт знает куда.

— Пусти, дура! Гера, помоги!

— Вик… Отпусти её, пожалуйста, — умоляющий и немного взволнованный голос бывшего.

— Ещё раз приблизишься к моему жениху, сниму скальп, сучка, — грозно прорычала кондитерша, прямо мне в ухо.

Хватка тут же ушла, а я осела на пол. Оппонентка, бормоча проклятия и нелестные определения, стремительно уходила. Герман, не попытавшись мне помочь подняться, шёл за ней. Вот тряпка!

— Вика, погоди, — слышу его удаляющийся голос. — Всё не так было…

Да, беги, оправдывайся. Попотей немного. С чувством маленькой, но победы поправила убитую причёску. Спасибо, хоть по лицу не била…

— Не устала ещё? — хихикала Элина, когда я вновь делилась с ней своими приключениями. — Наша семейка вся упрямая, но Гера — самый крепкий орешек.

— Я хлеще. Я небезразлична твоему брату, — убеждала подругу. — Ты бы видела, как он смотрит на меня. Он — однолюб. Даже если та деревенщина ему нравится, то только на физическом уровне. Не факт, что когда он трахает её, то не видит в этот момент меня.

— Ты слишком высокого мнения о себе, Ликусь, — сестра Геры блаженно потянула коктейль из трубочки и покачала головой. — Да, он любил тебя, как сумасшедший причём, едва руки на себя не наложил, когда узнал о твоих развлечениях, но он слишком живо всё помнит и ненавидит тебя теперь до безумия.

— Именно. Ненавидит! Поэтому до сих пор не смог вытравить меня из своего сердца, а кондитерша хреново ему помогает. Минус ей в копилку.

Элина растянулась в кресле и насмешливо смотрела на меня.

— Что с беременностью фальшивой делать собираешься? Через девять месяцев надо ребёнка выдавать, а ещё раньше начнутся вопросы. Будем воровать липовые животы в отделах для беременных или воздушный шарик подложим?

— Я потом с этим разберусь, — раздраженно отмахнулась. — Выкидыш всегда можно состряпать. Если я с УЗИ справилась, то с потерей плода точно не оплошаю.

— Ну да, Илюшка и рад с тобой покувыркаться в качестве оплаты.