Торжественное открытие (ЛП)

— Я не понимаю. Зачем тебе смотреть, как я играю? — Он хлопнул себя ладонью по лбу. — О, понял. Ты хочешь заставить меня снова проиграть. Что ж, помощник шерифа, думаю, что уделил вам достаточно своего драгоценного времени. Ты арестуешь меня? Если нет, я вернусь внутрь.

Он не стал дожидаться ее ответа. Ему было невыносим ее ответ. Он развернулся и направился ко входу, на лбу у него выступили капельки пота. Билл подошел к нему и вдруг ахнул. Раздался отчетливый металлический лязг. Мак остановился и развернулся.

Пегги пристегнула себя наручниками к латунному ограждению у автостоянки.

Он побежал к ней обратно.

— Что ты делаешь?

— Следую совету одного друга. Я устраиваю сидячую забастовку, пока ты меня не выслушаешь.

Ошеломленный, он даже не мог выразить словами свои чувства.

— Сейчас же прекрати! — Боль начала распространяться по всему телу, его стены снова рухнули. — Пег, прошу тебя. Ты только делаешь себе хуже. Ты оставляешь мне очень мало выбора. Нам нет нужды воевать друг с другом.

Сама мысль об этом заставляла его внутренности сжиматься в дрожи.

Внезапно Эбби выбежала из здания. Билл схватил ее за руку, удерживая.

— Пожалуйста, не делай этого, Пегги! — выкрикнула его сестра.

Ее отчаяние пригвоздило Мака к месту.

— Эбби, иди внутрь! Я справляюсь. Билл, отведи ее к Ретту. — Его сестра пыталась высвободиться из хватки, разрывая Мака в клочья.

Пегги махнула свободной рукой.

— Эбби, я здесь не выставлять обвинения. Я здесь, чтобы поговорить с Маком. Успокойся!

Мак одарил ее презрительной усмешкой.

— Мы закончили. Я не разговариваю с теми, кто поставил перед собой цель уничтожить мою семью. — Он повернулся и снова пошел прочь.

Она бросилась к нему и поймала свободной рукой его за пиджак, дергая другой в наручнике. Ее страдальческий крик остановил его на полпути.

— Боже! Прошу тебя, прекрати этот балаган, Пег. Разве ты не видишь, что делаешь?

Слеза катилась по ее лицу.

— Пожалуйста, выслушай меня, Мак.

Ее слезы и звук его имени, прошелестевшего шепотом, сделали еще одну прореху в его броне. Он чувствовал, как падают стены, даже когда пытался укрепить их.

— Что? — наконец спросил он. — Что ты хочешь мне сказать? — спросил он, хотя и не был уверен, что сможет это вынести.

Выражение ее лица изменилось, мышцы напряглись, как будто она пыталась усиленно вспомнить, что хотела сказать.

— Прости. За то, что я совершила, и за то, что наговорила…

— Господи! — ответил он, и ее хриплые слова вспороли ему живот. Он даже не мог себе представить, что она способна на извинения. Для нее это было похоже на подвиг.

— Не уверена, что ты сможешь меня когда-нибудь простить. — Она резко выдохнула, но продолжала пристально смотреть на него. — О Боже, это сложнее, чем я… Мак, я… — Наручники звякнули о металл, когда она попыталась двинуть рукой. — Я люблю тебя.

Ее вымученное признание заставило его замолчать, боль у него в сердце уничтожила любой убедительный ответ.

— Мне очень жаль! — Она прижала свободную руку к лицу. — Я все испортила, и вчера вела себя с тобой как самый ужасный человек на планете.

Он изучал ее склоненную голову и мучительный язык тела. Позволяя ее тону и словам полностью проникнуть внутрь. Что-то изменилось. Он чувствовал это. Его броня упала на землю, контроль рухнул. Раз она пришла к нему, чтобы загладить свою вину, он не мог отказать ей в этом.

— Может ты не самый ужасный человек на планете.

Она опустила руку. От ее слез у него задрожали ноги. Он никогда не представлял себе ее плачущую, и при виде ее слез готов был встать перед ней на колени.

— Ну, я худший человек и ненавижу себя за это. Прости. Я не знаю, что еще сказать.

И он тоже не знал. Мак осознал, что тишина была такой глубокой, что он мог слышать, как упала бы булавка. И все слушали их разговор в микрофоны в стратегических зонах отеля, готовясь к прибытию федералов. Внезапно он почувствовал себя беззащитным.

— Аарон, отключи этот чертовый канал безопасности! — рявкнул он. — Все, идите внутрь.

Лихорадочный взгляд Эбби задержался на нем на долгое мгновение, затем она кивнула, показывая ему свое доверие. Ее вера всегда помогала ему сворачивать горы.

Он повернулся к Пегги, до сих пор владевшей его сердцем.

— Давай начнем сначала. Почему бы тебе не снять наручники? — предложил он, потянувшись к ее запястью, желая погладить красные отметины, где металл впивался в ее кожу.

— Ты же не собираешься вышвырнуть меня со своей территории? — прошептала она, роясь в сумочке.

Он провел руками по волосам и прислушался к своему внутреннему голосу.

— Ты сказала кое-что ранее, я хотел бы получить более подробное объяснение. Например, когда ты сказала, что любишь меня.

Она выронила ключ от наручников, у нее сильно дрожала рука, он решил ей помочь. Он боролся с желанием обнять ее, когда освободил. Засунул наручники в карман своего пиджака и снова внимательно посмотрел на нее. Ее губы дрожали.

Он заново оценил ситуацию.

Она надела это платье и накрасилась не для того, чтобы ослабить его стены, а, чтобы произвести на него впечатление. И поскольку это было так на нее не похоже, его сердце ожило и снова забилось.