Торжество любви

Иен был доволен тем, как жена вступила в роль хозяйки замка. Но душу тревожило чувство горечи: вот если бы она с такой же готовностью принялась его ласкать!..

Непорочным их брак не будет. Это Иен знал наверняка и не собирался притворяться. Понимал: все равно бы не удалось. Стоило Сабрине приблизиться, и его охватывало непонятное беспокойство.

Если ей требуется время, чтобы принять их брак, принять в роли мужа его самого, что ж, пусть будет так. Но он не откажет себе в удовольствии разделить с женой постель: с ней было так хорошо, как никогда бы не было с Маргарет.

Сама судьба лишила Маргарет жизни, подумал он. А Сабрину отдала ему. Их пути переплелись. И бессмысленно этому сопротивляться. Иен внезапно ожесточился. Не Сабрине с этим бороться!

Сабрина проснулась от целого потока ощущений. Ей было непривычно жарко, хотя одеяло оказалось скрученным у ног. Внезапно она поняла, отчего возникло это незнакомое воспламеняющее чувство — к ней плотно прижималось крепкое, мускулистое тело Иена, и ее собственная голова лежала на его жилистом плече. Ладонь казалась миниатюрной и белой среди жестких, как проволока, зарослей, покрывавших могучую грудь. Их ноги переплелись, и волосатое бедро прижималось к ее бедру. От воспоминания о том, что покоилось у него между бедер, Сабрину бросило в жар, словно в приступе ужасной лихорадки.

Взгляд скользнул по невиданно сильной шее туда, где квадратные скулы уже покрывала суточная щетина. И лицом, и телом Иен казался Сабрине самым красивым мужчиной, которого ей приходилось видеть.

Но в следующую секунду она застыла, обнаружив, что ее любопытство не осталось незамеченным — Иен лежал с открытыми глазами. Вот он пошевелился, провел кончиком пальца по изгибу ее губ.

— Ну что, малышка, больше меня не боишься? Бояться его? Сабрина не знала, что и подумать — не умела разобраться в своих чувствах. Прикосновение мужа, каким бы мимолетным оно ни показалось, заставило ее снова задрожать.

— Нет, — беспомощно прошептала она.

Кончиком пальца Иен приподнял лицо жены за подбородок, притянул к своему. Глаза удивительно блеснули. Рот приблизился к ее, и их губы слились в долгом непрерывном поцелуе. Сабрина почувствовала, как в нем всколыхнулась страсть — да, именно почувствовала, когда ощутила животом железную твердость его мужской плоти. Не отрываясь от губ жены, Иен перекатил ее на спину.

Сабрина пришла в ужас: — Иен! Но не днем же!

— Именно днем, милая! — Влажный жар его языка коснулся одного из ее сосков. От мысли, что муж собирается совершить при свете то, что положено делать ночью, она содрогнулась.

— Иен!..

Пальцы ее вцепились в мускулистые плечи, но остановить его не могли… а вскоре уже и не хотели. Губы и ладони возбуждали, ярким пламенем разжигали до поры дремавший огонь. Прикосновения казались напористыми, как сам человек.

Когда, наконец, он раздвинул ее бедра и посмотрел сверху вниз, в глазах его сияло знойное чувство. На этот раз проникновение было мучительно медленным. Сабрина судорожно вздохнула и услышала: Иен прошептал ее имя. Она подняла на него глаза и увидела, как напряглись на его шее жилы. И почувствовала, что муж сдерживается, наращивая ритм возносивших их к небесам движений. Но Сабрине он показался недостаточным, и она вонзила ногти в спину Иена. В ответ он вошел еще напористее и глубже, словно собирался добраться до самой ее утробы. Сабрина зарылась лицом в его шею и отдалась невысказанной страсти, мчавшей ее на вершину блаженства.

Прошло довольно много времени, прежде чем успокоилось ее прерывистое дыхание. Иен приподнялся на локтях и взглянул на жену. Кончиками пальцев он отвел со щек Сабрины волосы.

— Ну что, больше не будешь строптивой? — пробормотал он.

Сабрина призвала свой прежний гнев, но он почему-то не шел. И она не решалась посмотреть мужу в глаза.

— Можешь сколько угодно твердить, что была предназначена другому. Но вот появилась связь, которая соединила нас с тобой. Это — желание. И ему не в силах противостоять ни я, ни ты. — Тон Иена сделался почти капризным. — Я знаю, что ты чувствуешь то же, что и я. Так признайся в этом, Сабрина! — В его голосе не слышалось ни вызова, ни угрозы, ни малейшего намека на триумф.

У Сабрины сдавило горло. К глазам опасно подступили слезы. «Неужели он прав?» — тревожно думала она и признавалась, что не знает. Известно ей было только одно: когда он касался ее, тело становилось чужим и вся она делалась сама не своя.

Иен вздохнул: — Ну ладно. Но обещай мне, что в этой постели не появится никакой другой мужчина.

Сабрина посмотрела на мужа и совершенно растерялась, когда увидела, какое серьезное у него выражение лица.

— Я не понимаю… не понимаю, о чем ты говоришь. — Она слегка помотала головой.

— Не понимаешь?.. Я касаюсь тебя одной, смотрю на тебя одну и не допускаю, чтобы мои мысли занимал кто-нибудь другой. Так было с самого моего возвращения в Данлеви. — На секунду в комнате повисла душная тишина. — И я требую от тебя того же.