Торжество справедливости

— Ну, я это… вообще-то… — стал лепетать от растерянности мой товарищ, — я полагал, что в таком случае достаточно будет лишь моего честного слова. Тем более что барон мне не особо-то и рассказывает, с кем он так часто общается по краберу…

— Значит, только поручиться?

— Конечно!

— Тогда вас первым и допросим! — решила принцесса.

На что граф делано попытался побледнеть и отвертеться от предстоящего допроса.

— Я даже не знаю… А это не больно? Говорят, бывают случаи полного помешательства…

— Граф! Раньше вы мне казались более мужественным и, конечно, не таким пугливым! — скривила губки Патрисия. — Тогда как сейчас вы явно переигрываете. Берите пример с барона: он тоже переигрывает, но хоть не пытается выглядеть слюнтяем.

— Ваше высочество! — Я попытался ответить достойно. — Мой друг не заслужил ваших насмешек. Он всей душой и телом предан интересам империи, но волен высказывать свои опасения.

— Вот пусть и послужит интересам империи!

В тот же момент мы влетели в открытые створки главных ворот, ведущих в подземную парковку императорского дворца. Короткое торможение, полная остановка — и дверь открылась. Даже не прощаясь, принцесса стремительно выскочила из машины и скрылась в одном из тоннелей, ведущих к лифтам, вместе со своими охранниками. А о нас словно забыли. Хоть и ненадолго. Мы уже стали обговаривать возможность бесконтрольной прогулки по дворцу, когда из другого прохода вышли несколько бойцов дивизиона и сопроводили нас в какие-то подсобные помещения. Насколько я помнил, раньше на этом уровне были комнаты дежурного караула, но в последний год здесь явно все переоборудовали до неузнаваемости.

Обращались с нами очень вежливо, как бы всеми силами давая понять, что мы не арестованы, а, по всей видимости, находимся в гостях. Во вполне большой и приличной комнате отдыха нас попросили подождать, пока ее высочество освободится и удостоит нас персональной беседой. И посоветовали развлечь себя по собственному усмотрению. Вплоть до выпивки, которая в большом ассортименте наличествовала в баре.

— Так сколько нас здесь еще продержат? — Граф Шалонер радостно схватил бутылку с белым вином, но, наткнувшись на мой суровый взгляд, плеснул себе в стакан лишь на самое донышко.

— Даже не знаю… Если они захотят сэкономить на выпивке, то, скорее всего, недолго!

Говорить о чем-то тайном не имело смысла — комната явно просматривалась и прослушивалась. Да и все детали уже давно между нами были обговорены. Так что, доведись Цой Тану изображать из себя человека, допрашиваемого под воздействием домутила, он прекрасно справится.

Поэтому мы слегка поболтали о полной ерунде, а потом я смачно потянулся и сказал:

— Нет, граф, сегодня ночью мы явно перебрали с выпивкой!

— А мне хоть бы что…

— Конечно, я в три раза больше пил!

— Слушай, барон! С твоей массой о таком даже вспоминать стыдно!

— И в обед мы хорошо по гостям прошлись. Как бы ни было, вечером надо быть в приличной форме. А то пьяный я всегда проигрываю. Так что я тут на кушетке прилягу…

— О! Хорошая идея! — поддержал меня Шалонер.

— Вдруг о нас забудут на час или два, — пробурчал я, подкладывая под головы подушки. — А так не потеряем ни минуты нашей жизни.

Пока я со смачным зевком говорил последнее предложение, Булька полным ходом начал делать расслабляющий массаж. А уже через три минуты я спал безмятежным сном младенца. Улыбаясь от последней мысли: Цой Тану вряд ли удастся так быстро погрузиться в блаженное состояние!

Чуть ли не час нас не беспокоили. А потом появились два следователя из отдела дознания имперской службы безопасности. Обоих я знал довольно хорошо, приходилось неоднократно сталкиваться с ними по службе. В том числе и сотрудничать, проводя допросы арестованных во время путча моусовцев. Специалисты они были отменные, и я сразу понял: перед домутилом хотят провести небольшое собеседование.

Так и получилось. Нас развели в противоположные углы комнаты и стали бегло задавать массу вопросов. Но в конечном счете мой дознаватель сосредоточился только на одном:

— Так почему все-таки Ветер именно вам сообщает некоторые сведения?

— Наверняка считает меня полностью лояльным человеком.

— А может, он вас знает лично?

— Не исключено…

— Или знал очень давно?

— И это может быть!

— А вы никого конкретно не подозреваете, кто скрывается под именем Ветер?

— Ну… есть у меня несколько имен… — как бы нехотя признался я.

— Можете назвать лишь того, кто стоит в списке на первом месте!

— Даже не знаю… Видите ли… вряд ли это имя особо понравится ее высочеству… Вот если бы немножко повременить, подождать, пока все окончательно прояснится…

— Понятно! — Дознаватель порылся у себя в карманах и достал какую-то карточку. Но показывать пока не стал. — Я, скорее всего, догадываюсь, о ком идет речь. И действительно, лучше повременить с высказыванием вслух некоторых предположений. Между прочим, барон, хочу вас обрадовать: в вашей честности никто пока не усомнился.

— Приятно слышать…