Тост

– Ваше счастье. Телефонная связь прервана. Небольшой курортный городок среди лесов. – Провел карандашом по карте. – Туда, в сторону от автострады. У нас есть сведения, что немецкое население эвакуировано отступающими гитлеровцами. Возможно, что там руины. Вы оперативная группа, в задачу которой входит спасение всего, что удастся спасти. Если условия окажутся сносными, мы двинем туда переселенцев со станции. Доктор Мелецкий, как специалист, восстановит санаторий, а потом организует местную власть по своему усмотрению. Дело срочное. К нам присылают раненых на поправку.

Уполномоченный сложил карту.

– Доктор Мелецкий получил от меня пачку подписанных бланков с назначениями. Остальные получают права заместителей на тот случай, если с доктором что-нибудь случиться. Опасность не исключена. Возможно, что в Грауштадте, а с момента вашего приезда – в Сивове, действует какая-нибудь немецкая организация. В лесах могут быть вервольфы. Вы умеете стрелять?

– Надо думать, – ответил Хенрик.

– Пробовали?

– Я выполнял в подпольной организации все, что мне приказывали.

Прилизанный спросил:

– У вас провалы были?

– Нет.

– Вас посадили ни за что? За что вас загребли?

– Я попался во время обычной облавы.

Уполномоченный выдвинул из инкрустированного секретера ящик и достал пистолет с запасным магазином.

– Это для вас, – сказал он, вручая оружие Хенрику. – Разрешение выпишет пан Мелецкий.

Хенрик взвесил пистолет на ладони. «Вальтер». «У меня когда-то был такой. Эти амурчики на потолке, сразу хочется отбить им кончики носов. Уполномоченный следит за мной, думает, что я начну в них палить». Хенрик спрятал пистолет в карман. Уполномоченный продолжал:

– Надеюсь, применять его вам не придется.

– Надеюсь.

– Мне кажется, что вы любите играть с пистолетом?

– Нет, не люблю. А как насчет аванса?

– Все устроит доктор Мелецкий. Он вас принимает, он вас увольняет, ему вы подчиняетесь дисциплинарно.

«Шеф», – вспомнил Хенрик.

– Выступаете завтра на рассвете, – сказал уполномоченный. – В течение суток жду сообщения, в порядке ли санаторное оборудование и могу ли я двинуть переселенцев со станции.

– Так точно, – подтвердил Мелецкий. – Будет исполнено. Это все, товарищ уполномоченный?

– У меня еще кое-что, – сказал уполномоченный.

Он встал на колени и начал возиться с нижним ящиком секретера. Когда он его выдвинул, все увидели бутылку вина.

– Рейнское, – сказал шеф и передал ее худому верзиле: – Ну-ка, Смулка.

Смулка открывал, а его коллега, светловолосый юноша в очках, подозрительно смотрел на бутылку.

– А если оно отравлено? – забеспокоился он.

– Не отравлено, – заверил уполномоченный.

– Вам так кажется, но немцы в самом деле могли оставить отравленные напитки.

– Вашу порцию выпью я, – предложил Хенрик.

– Надо бы дать попробовать какой-нибудь собаке. Во всяком случае, не пить залпом. Рудловский, – представился он. – Очень приятно познакомиться.

Нашлись две хрустальные рюмки, старинный кубок, крышка от солдатского котелка, стакан и керамическая вазочка. Уполномоченный произнес речь:

– Один за всех, все за одного. Желаю вам много брюк и материальных благ, конечно, в рамках разумного. Для меня какую-нибудь хорошую рубашку, размер воротничка тридцать семь. Самое главное – сохранить оставленное имущество. На станции ждут люди! И раненые, не забывайте о раненых. За ваши успехи, панове!

– За свободу, товарищ уполномоченный, – сказал Мелецкий. – За цветущее будущее нашей родины.

– А вы, пан Хенрик? – спросил уполномоченный.

– Я присоединяюсь.

На станции ждут люди. Девушка с улыбкой в глазах, упорхнувшая в глубь вагона. Он приложил крышку от котелка к губам и выпил вино залпом.

3

Лес пах гарью. Ни воронок, ни разбитой техники, никаких следов боев, автострада была гладкая и прямая. Какой-то отчаявшийся летчик вынужден был сбросить здесь несколько зажигательных бомб, кусты охватило пламя, зашипела живица, потом пошел дождь, и пожар затих. Остались черные пятна и терпкий запах.