Тостуемый пьет до дна

Прилетели мы в Омало, разбили палатки, неподалеку на возвышенности соорудили умывальники и туалет. Легли спать. Утром слышу крики:

— Дрессировщица, дрессировщица!

Возле умывальников сидят две собаки, кавказские овчарки, ростом с годовалого теленка. Сидят себе и смотрят. А наши боятся и зовут дрессировщицу.

Из палатки выглянула дрессировщица:

— Что случилось?

— Нам умываться надо! Скажите им, чтобы ушли!

— На каком языке? Я грузинского не знаю.

Тут из палатки выскочила собачка Чапа и побежала к этим страшным псам.

— Чапа, стоять! Чапа, фу! Сейчас они ее проглотят! — закричала в ужасе дрессировщица.

Но Чапа уже подбежала к гигантам и тоненько тявкнула:

— Тяв!

И эти волкодавы вдруг вскочили, поджали хвосты и рванули. Врезались в стадо, стадо закрутилось, понеслось — и исчезло в ущелье. Осталась только пыль и старик пастух, который неподвижно стоял, опершись о посох.

— Что это они у тебя такие трусливые? Малюсенькую собачку испугались, — сказал я.

Пастух пожал плечами:

— Откуда они знали, что это собака? Они подумали, лягушка лает.

Истинный козел

Месяц прожили мы в палатках. Спали в спальных мешках. Днем в горах на солнце жарко, а ночью — минусовая температура. Утром встаешь — ничего не видно. Это ночью на горы опустились облака. А как появлялось солнце, облака постепенно согревались, уплывали вверх. Привезли с собой картошку, консервы, макароны, а хлеб, сыр и молоко покупали у крестьян. Привезли мы и повара, точнее, помощника повара из гостиницы, в которой остановились в Телави. Но в первый же день он умудрился упасть в котел с супом и был отправлен восвояси. Пешком. (Хорошо, что вода еще не сильно нагрелась и он не обварился.) А готовили по очереди наши девчата — Катя Маскина, Леночка Судакова, Лена Караченова и Оля Калымова.

Омало небольшая деревушка. Но есть школа — три комнаты. В одной — первый, второй, третий классы, в другой — четвертый и пятый, а в третьей — шестой и седьмой. Учитель один. А всех учеников — восемь. Есть гостиница — две комнаты, четыре кровати. Есть магазин — одна комната. Есть ресторан «Космос» — одна комнатка с тремя столиками. В этом ресторане пастухи, когда пригоняли с гор баранов на стрижку, как моряки после долгого плавания, прожигали жизнь. Там, высоко в горах, деревушка Омало была центром цивилизации.

Как-то увидели мы такую сцену: пастух вышел из ресторана «Космос», прошел, качаясь, несколько шагов и упал. Поднялся, прошел еще несколько шагов и снова упал. Тогда от стада баранов, которое расположилось метрах в ста от ресторана, отделился козел. Он подошел к пастуху, подцепил его рогами, поднял и стал подталкивать сзади по направлению к стаду. Пастух падал, но козел повторял маневр. Потом подбежал и мальчишка — помощник пастуха. Мальчишка придерживал пастуха за рукав, а козел толкал его рогами под зад. Пока мы принесли камеру, они скрылись в ущелье.

На другой день, когда мы возвращались со съемок, козел с озабоченным видом ходил туда-сюда возле ресторана. Я заглянул в окно. Пастух был уже там. Козла мы сняли на пленку (этот кадр вошел в фильм). А как он опять повел пастуха «домой», снять не смогли: было уже темно.

Между прочим. После съемок в Омало я считаю, что «козел» — это комплимент.

Альпинисточка

Из Омало была видна деревня Шинако со старинной маленькой церквушкой. Напрямую километра четыре-пять — не больше. Но между Омало и Шинако — ущелье. Дом Мимино я хотел снять там, и мы с Толей Петрицким на игровом вертолете слетали посмотреть. Деревня нам понравилась. Летчик Карло сказал, что больше еще одного рейса в Шинако он совершить не сможет. Керосина осталось мало — может не хватить на перелет в Телави. Электричества в деревне не было, и крестьяне все время выпрашивали у нас керосин. А поскольку они помогали нам (дали ослика, чтобы возить аппаратуру, снабжали продуктами), отказать им мы не могли.

Вертолетик у нас был маленький — Ми-2. И больше трех человек перевозить не мог. Остальные должны были идти пешком. Кушнерев решил проверить дорогу в Шинако. Юра (в прошлом суворовец, офицер, спортсмен-десятиборец) ушел утром по тропинке и вернулся к вечеру измотанный. Сказал, что пройти можно, но дорога непростая. Камеру, Кикабидзе, мальчика, актрису, Зарбазана и меня он отправит вертолетом. (К тому времени я заболел воспалением легких, и у меня была температура 39.)

— Женщин не берем! — сказал Юра. — Пойдут только крепкие ребята.

На рассвете Кушнерев со своей группой вышел. Девчата покормили нас завтраком, и мы вылетели.

Прилетели в Шинако, а через час появились Кушнерев, Петрицкий, Саша Майоров (ассистент с «Грузия-фильм») и операторская группа.

— Устали? — спросил я.

— Пустяки!

Держались они скромно, но с достоинством. Думаю, так выглядел Амундсен, когда вернулся, открыв Южный Полюс.

Во время съемок я пью много чаю, рядом со мной всегда стоит термос. Начали снимать. Пью чай. Сняли одну сцену, другую. Чай кончился. Поменяли объект. Выложили рельсы, снимаем. Снова пью чай. «Стоп. Откуда чай?» Оглядываюсь, а за мной, как обычно на съемках, стоит Оленька Калымова, вчерашняя школьница, стебелек.