Тот еще космонавт!

– По другому поводу тебя разбудил, дай проводов для раций, позарез надобно, у тебя видел, катушек пять валялись. С меня бутылка. – Саня поставил ногу на подножку самосвала.

– Зачем так много? – Олег, праздно спавший в кабине КамАЗа, даже не шевельнулся.

– На охоту идем, слона валить и ломать ему хобот, – ответил за всех не воспринимавший сложившуюся ситуацию всерьез Женька.

– Тогда и мне кусок принесите, если не жалко. А про шнуры спросите у Димки, если будут нужны фонари, – в верстаке лежат.

Саня продолжал наставлять ребят, проверяя ногтем остроту охотничьего ножа:

– Особое внимание к дому, который ближе к «газели». Рифат оттуда уже получил по щам, точнее, по голой заднице. Двигаться осторожно, молча, на расстоянии пять-десять метров, не выпуская из виду впереди идущего. Женька, брось телефон в ведро, с кем разговариваю? Готов часами в нем сидеть! Меня слушай и запоминай план действий.

Женька высунул язык от удовольствия, радуясь откровенно высосанной из пальца ахинее.

– Саня, это вещь, посмотри, чего говорят-то, до трех китов скоро так обратно дойдем. Ньютона жалко, получается, зря ему на башку яблоко падало.

– Женька, не отвлекайся, возьмешь вон ту монтировку, в углу, а Рифат – лом, и побольше. Дай-ка мне, сейчас еще и заострю. – Саня подошел к точилке, на ходу затягивая ремень туже. – Если что-то пойдет не так, спокойно докладывайте по рации и не бегите, помните: звери не любят, когда к ним поворачиваются спиной. В дома заходим по одному, а не лезем враз с разных сторон, понятно? Первым идет Рифат.

– Почему это? – мгновенно отреагировал счастливый обладатель лома. – Может, Женьку запустим?

– Нельзя мне, на кого тогда переложите связь и общий контроль обстановки, операцию на грань срыва решили поставить? – парировал Женька, придав лицу самое умное выражение, какое мог состроить. – Тем более аккумуляторы тяжелые, не забраться в окно быстро.

– Рифат, идешь первым, решено. Видел ведь харю подсматривающего шайтана. Рация только на прием, в эфире тишина. Если что-нибудь заметишь, подними палец вверх, да не этот, а указательный, – с некоторой досадой сказал Санька. – И не курить! Если кричу «На пол!», значит, падаем на пол, иначе можно пулю схлопотать в большую лысую татарскую голову, ясно?

– Опять Рифат виноват, и не видел толком-то его, так, мельком, – дежурно пробубнил назначенный Саней авангард. – А вдруг и вправду шайтан?

Под нестройное, согласное мычание ребята медленно потянулись к выходу, проверяя на ходу доставшееся незамысловатое обмундирование. Скромно переминаясь с одной ноги на другую, у порога их поджидал с загадочным видом вездесущий Эдик. Вместо привычной тюбетейки голову венчала шапка-кубанка, и держалась она горделиво, только благодаря большим ушам удачливого обладателя раритета.

– Возьмите меня искат собака, – попросил новоявленный казак с улыбкой очень хитрого узбека, из-за спины которого была явлена самая настоящая сабля.

– Станичник, откель про пса проведал, и откуда такая красота? – заржал добродушно Саня, с интересом разглядывая тонкой работы клинок. – «…поручику Малому от Государя Императора жаловано», – медленно и по слогам прочитал он различимый отрывок наградной надписи, проведя по ржавому лезвию ладонью. – Хоть бы почистил. Холодное оружие надлежит держать в чистоте и порядке.

– Сегодня родня принес, уважение, а собака много бегал, потом пропал, будка хорошо видно, – с нескрываемым лукавством сообщил Эдик, с благоговением возведя очи к небу.

– Бандюги они, родственнички твои, ограбили, поди, музей, а перед мужиками комедию разыгрываешь, – съязвил Санька. – Потому как знаю. Ну, добро, будешь в усилении с Женькой обеспечивать бесперебойную связь, только прошу, не отруби себе какой-нибудь важный для полноценной жизни орган.

– Санька, дорогой, джигиты родиться с ножом, мамой клянусь.

Караван воинов не спеша подходил к домам с противоположного, пожарного выезда стоянки. Впереди, с ломом в обнимку, дефилировал Рифат, издалека напоминая потерявшего военную выправку фалангиста времен Александра Македонского; следом, с кошачьей поступью, крался Санька, держа ружье; чуть приотстав, шел, с гордо поднятой головой, Женька, поигрывая монтировкой и иногда с периодичностью метронома заглядывал в телефон, по-видимому сверяя извилистый стометровый маршрут с показаниями навигатора. Завершал процессию Эдик, почему-то держа обеими руками саблю наголо.

Обходить дома приходилось с жутковатым, липким ощущением. Под ногами шуршал прошлогодний мусор, норовя при случае вонзиться в подошву ржавым гвоздем, да и сюрпризный эффект граблей еще не отменили, тем более окончательно стемнело. Осторожно заглядывая в окна, Рифат умело передвигался по дебрям, ловко орудуя ломом, расчищая от рухляди путь. Периметр оказался чист, подозрительной и заслуживающей внимания проблемки друзья не заметили, а вот при входе в дом, стоящий с краю жилплощадки, произошла неприятная заминка. Пол под тяжестью Рифата с сухим грохотом проломился, и только отборная брань указывала на вполне сносное самочувствие и точное местонахождение страдальца.