Тот еще космонавт!

– «Битлз», Ринго Старр? – Брат Никодим попробовал подсказать Блогеру, но ответа не последовало. Бах музицировал с воодушевлением, ошибок в исполнении становилось больше, кто-то запел, затянул невпопад, кашлянул и попросил на русском начать снова…

– Выключи ты ее! – Саня раздраженно потянулся к рации.

– Не выключается, везде уже нажимал. Давай надевай тяжелый скафандр и проверь ровер. – Брат Никодим перелез через торпеду и забрался в Санино кресло. – В каком пойдешь, в левом или правом?

– Все равно, в чем умирать! Давай в левом.

В ограниченном пространстве ровера снятие повседневного скафандра, впрочем, как и обратный процесс, – такое же малозанимательное занятие, те же неуклюжие движения, рывки, барахтанье. Зато вход в тяжелый марсианский был легким и приятным: расстегнул молнию, как красивое платье на любимой женщине, вошел и так же грациозно застегнул…

– Никодим, видимых повреждений не наблюдаю, шасси в порядке, течи тоже нет. Все нормально. – Для верности Саня обошел ровер еще раз. – Забираться обратно будет тяжеловато. – Он сравнивал два типа скафандра, отличающихся не только весом, предназначением, цветом, но и системами жизнеобеспечения и длительностью пребывания в марсианской среде.

– Не нужно забираться тебе, Саня. – Брат Никодим буднично подгонял под себя водительское кресло. – Возвращайся назад, я справлюсь один.

Ровер при трогании с места дернулся несколько раз и, оставляя за собой бурунчики из песка, поехал к всплывавшим на горизонте пещерам. Летать умеет, а водить так и не научился!

– Никодим, вернись, меня забыл! – закричал Саня. – Ушли вместе и прийти должны тоже вместе, это же закон. Как я потом людям буду смотреть в глаза? – Слышимость позволяла общаться еще некоторое время, пусть и на фоне звучащей музыки.

– Ты свою задачу выполнил сполна, Санек, теперь мне нужно постараться. Доберись обязательно до Женьки и сразу улепетывайте. Скоро окно для возвращения закроется, тогда никаких шансов спастись не останется, вдвоем вы справитесь. – Брат Никодим остановил невдалеке ровер, проверил работу электроагрегатов, панели сложились и вновь вышли в рабочее положение.

– Нет, так не пойдет! Дойду пешком, если не возьмешь, туда всего пятнадцать километров, а до Женьки сто пятьдесят, да и завалишь без меня все дело. – Уверенный в своей правоте, Саня твердым шагом направился к роверу.

– Если будешь идти размеренно, с постоянной скоростью и неглубоко дышать, то воздуха тебе хватит дней на пять, не больше займет и дорога. Воду экономь, поешь уже с Женькой. Иди аккуратно, камни обходи. Саня, стой, кому сказал, еще один шаг – и я пристрелю тебя! – Брат Никодим в подтверждение своих слов выдвинул крупнокалиберный пулемет, тот, словно Петрушка на ярмарке, раскланялся на разные стороны, беря в прицел Саню.

– Никодим, брось, никто лучше меня не справится с «Крабом», ты же знаешь. Мог Рифат, но его больше нет. – Саня все же сделал опасный шаг.

Глухо заработал дистанционно управляемый пулемет, выдав короткую очередь. Фонтанчики песка стеной на мгновение скрыли Саню от брата Никодима.

– Не шучу, поворачивай и иди! Это приказ! Ну, кругом! – Стальной голос командира не предвещал ничего хорошего.

– Эх, Никодим! Пристрелишь меня, тогда у тебя появится возможность остаться живым и вернуться, он же обещал, кто-то один. Так давай, стреляй!

Если бы сейчас на Сане была тельняшка, то, несомненно, разорвал бы ее вдоль, а потом еще на раз и по диагонали.

– Не дури! Его обещания ничего не стоят, ложь его имя, обман и страдания. Иди с миром и не оглядывайся, что бы ни случилось, понял? Приказываю тебе и прошу! А я уж им поклонюсь в ноги, да так, что запомнят навсегда, не на один век! – Брат Никодим резко сорвал ровер с места.

– Никодим, что для тебя я еще могу сделать? – Саня провожал друга и командира, понимая и чувствуя позвоночником: увидеться им больше будет не суждено.

– Вернитесь домой, слышишь, обязательно долетите! – Несмолкаемая фуга Баха заглушила последние слова, но Саня понял отчетливо: – Прошу еще прощения и молитв ваших за меня!

Следы ровера, проезжавшего в этом месте пару дней назад, то терялись, то неожиданно возникали снова, петляя между расщелинами и скалами, огибая крутые склоны песчаных дюн, как нить Ариадны, вели к взлетно-посадочному модулю, к надежде на спасение. Саня забирался иногда на каменные возвышенности, увидеть бы модуль, хотя бы антенну, да куда там, и тридцати километров еще не пройдено, разочарованный, поспешно спускался и монотонно продолжал свой путь, считая про себя детскую скороговорку:

– На златом крыльце сидели царь, царевич, король, королевич…

Ритм помогал выдерживать постоянную скорость, не сбить дыхание, медленно, но верно продвигаться вперед. В короткие промежутки отдыха Саня смачивал губы водой из аварийного запаса скафандра, тяжелевшего с каждым пройденным метром. Умыться бы! Пот заливал лицо, неприятно оставляя разводы соли, на зубах похрустывал песок. Как он попадает в герметичный, казалось бы, и цельный шлем, уму непостижимо? «Дойду ли?»