Тот еще подарочек

Эти дерзкие слова, так непринужденно слетевшие с его языка, не только возмущают, но еще и заводят, вызывая томительный жар в низу живота и непристойную пульсацию в трусиках. Черт, что за бессовестный засранец мне попался? Изо всех сил делаю вид, что я вовсе не в шоке, хотя такую бурную реакцию скрыть практически невозможно. Я даже не сразу могу говорить и только ловлю ртом воздух, пытаясь при этом снова никого не сбить и ни во что не врезаться.

— Сколько тебе лет? — наконец не без сарказма спрашиваю я.

— А сколько бы дала? — продолжает забавляться мой пассажир. В его бархатистом мужественном голосе обезоруживающе поет сладкая улыбочка.

— Шестнадцать, судя по твоему поведению, — стараюсь я придерживаться взвешенной взрослой позиции.

— Предпочитаешь несовершеннолетних? Придется тебя разочаровать.

— О, господи! — гневно восклицаю я. — Попался же такой озабоченный на мою голову! Впрочем, для подростков это вполне нормально. Скоро пройдет.

— Думаю, лет сорок у меня еще точно есть в запасе, чтобы повзрослеть, — парирует он и все никак не унимается. — Ну а… каков он в постели?

— Кто?! — ужасаюсь я, в особенности из-за осознания того, что иду на поводу у этого наглеца и позволяю ему со мной флиртовать.

— Твой шеф, конечно. Или есть кто-то еще?

Вот зараза! Некоторое время я почему-то чувствую себя беспомощной и растерянной, но злость все-таки берет свое. Я ищу место для парковки, резко выкручиваю руль и торможу.

— Слушай… — наконец собираюсь с силами я. — Я, конечно, понимаю, что перед тобой виновата и все такое… Но ты же не думаешь, что я что угодно стану от тебя терпеть? А ну выметайся из машины и вали на все четыре стороны!

Молодой человек неторопливо поворачивает голову в мою сторону. При этом он опять переходит на серьезный тон, и от него вновь веет опасностью.

— Ты что, готова так легко расстаться со своими правами? Или не знаешь, что смыться с места аварии, сбив человека, — уголовное преступление?

— Да ты… ты… — я просто захлебываюсь возмущением и готова вцепиться в его дурацкую лохматую шубу.

— Душка. Я знаю, мэм. А вообще не парься — я просто шучу. Ты занятная штучка. И очень сексуальная, когда сердишься. Я, кстати, нашел ближайший приличный травмпункт при больнице. Предполагаемое время в пути с учетом пробок — 1 час 15 минут. Уж извини, но доверяться врачам из какой-нибудь районной поликлиники я не собираюсь.

От противоречивых чувств, которые пробуждает во мне эта бессовестная скотина, стискиваю зубы. Что это? Страх? Гнев? Унижение? Стыд из-за того, что он меня дико волнует как мужчина и что я так нелепо попалась на его крючок? Да неужели все это правда? Ожесточенно кусаю губы, обдумывая свои дальнейшие действия.

— Ты что, собираешься меня шантажировать? Может, определимся, сколько ты хочешь? Я готова заплатить. Если честно, мне вообще не до тебя. Мне нужно на работу. — Очень надеюсь, что мой голос звучит достаточно жестко и не дрожит. — Наличных у меня с собой мало, но мы можем найти ближайший банкомат.

— Какая жестокость и цинизм… — присвистывает этот малолетний хам. — А казалась такой хорошей девочкой… Вообще-то я пошутил насчет шефа… Я же не мог знать, что все это правда. Извини, что задел за живое. Мне действительно стыдно. Вообще-то мне твоя помощь и правда не нужна, раз так, и уж тем более твои деньги.

Какая блистательная актерская игра! Кажется, еще один талант слишком долго ждет своего Оскара после Лео. Но только парень действительно открывает дверь, видимо, всерьез собираясь выходить, снимает с себя свою нелепую шубу и выворачивает ее наизнанку. Ах, вот оно что — это дубленка… Что за странный тип?

— Сейчас так модно? — не могу удержаться от колкости я.

— Последний тренд от Славы Зайцева, — ворчит этот модник, переодеваясь, а я вдруг замечаю, что ладони разбиты у него в кровь. От вида его ран мне становится совсем не по себе, да и стыд начинает мучить. Господи, ну что я за вредина… Человек ведь попал в аварию, и тоже перенес стресс, да еще и повреждения получил, а я веду себя как малолетняя стерва. Может, манеры у него и не очень, но мои — ничем не лучше…

— Подожди. Ты, кажется, сильно ударил руки… Я могу обработать раны. Думаю, в аптечке есть все необходимое.

— Спасибо. Как-нибудь обойдусь без твоих услуг.

— Да брось… — иду на попятную я. — Я и правда немного погорячилась… Ты все-таки извинился…

Вижу, как он с укоризной качает головой. Меня все еще гложет чувство несправедливости и досады, но я убеждаю себя быть выше этого, выхожу из автомобиля и направляюсь к багажнику за аптечкой. Когда приближаюсь к молодому человеку, он уже выставил ноги на асфальт и пытается встать, слегка морщась от боли.

— Не геройствуй, пожалуйста, и покажи руки, — уже смягчаюсь я.

Он раздраженно вздыхает и протягивает руки ладонями вверх, при этом беззастенчиво уставившись мне в лицо. Это ужасно отвлекает, и я краснею. Раны не очень-то серьезные, но все равно не приятные. Открываю аптечку и начинаю в ней рыться.

— Да что такое? Ни перекиси, ни зеленки…

— Зато есть устройство для проведения искусственного дыхания рот в рот.